Даздраперма медленно бороздила волны мирового океана, квохча двигателями, аки индюк на измене. Команда весело матюкалась, наблюдая за потешными попытками юных зябликов не убиться на вантах и выдраить палубу до зеркального блеска… Правда, им никто не удосужился сказать, что доски не лакировались ни разу, и блестящими им не быть никогда.Лишь один человек стоял на носу корабля, задумчиво смотря в горизонт, где морская гладь встречается с небесным сводом. Никто не подходил к нему. И не смотрел в его налитые кровью глаза отступника. Он смотрел вдаль и о чем-то бурчал себе под нос.– Урюки серо-бур-малиновые… неандертальцы пубертатный… амёбы бесхребетные…Кому обращены все эти ругательства – сказать было сложно. Если, конечно, не знать кто это. Правда, этим знанием на судне обладало всего несколько человек. Зато остальных старых матросов на палубе странные ругательства пассажира забавляли.– Эй, интилихенция, – хмыкнул повидавший и черта, и бога боцман, передвинув трубку из одного угла рта в другой. – Ты шо там бормочешь, как маркитантский исповедник? Если хочешь ругаться, так ругнись по-человечьи. А то иш, удумал тут не… неандр… тьфу, жопу проще на глаз натянуть, чем эту хреномундрию сказать.Мужчина повернулся и посмотрел на него. Мрачно и тяжело. А боцман в ответ лишь хмыкнул, сплюнул за борт и поправил берет с залихватской красной бомбошкой. Крепкие руки, покрытые бронзовым загаром от многодневного общения с солнцем наедине и не только, он сложил на груди и весело улыбался в рыжую бороду.– Я к тебе чегой пришел-то, – снова заговорил моряк, прищурив левый глаз. – Ты там это, жрать будешь? А то на твой котелок уже вся команда рот разевает.– Потерпят, – зло буркнул красноглазый, поняв, что его взгляд собеседника не пугает ни на йоту. А лишь раззадоривает.– Ты, макак красножопый, – вскипел тут же боцман. – Думаешь, меня волнует, откуда красные буркалы получил? Да бушприт тебе в жопу! Вот еще, клейменного бояться, – он сплюнул уже целенаправленно на ботинки мужчины, цыкнул зубом и выпустил дым из трубки, как древний пароход. – Итак, жрать идете, господин интилихертишка краснобурк? Нет, ну и прекрасно! Эй, зяблики полухеровые! – заорал в направлении камбуза во всю мощь боцманской глотки. – А ну жрать, господин разрешил.На этой фразе он легко развернулся на протезе левой ноги и пошел прочь, постукивая металлическими зацепами по палубе. Мужчина же вздрогнул, освобождаясь из плена мандража офигевания. Видно было, что он еще так и не привык к такому отношению к себе. Но он справился, лишь дернув слишком правильно очерченным подбородком в неряшливой щетине.Проведя рукой по шее, он снова вернулся к океану взглядом и начал повторять ругательства снова. Вот только в их список добавились и те, что сейчас использовал боцман. На губах пассажира появилась улыбка. Он пополнил словарный запас новыми фразами – значит, стал богаче.-Ишь ты… Зяблики полухеровые… – задумчиво протянул он. – Неожиданно. Очень неожиданно. Ну ничего, научишься и такие конструкции строить. Не только заводы и фабрики. Пока бы просто научиться не выделяться…Разговор с самим собой окончился так же быстро, как и начался. Лишь задумчивый взгляд вдаль.