Со временем я привык прыгать по этим гранитным валунам и не обращал на легкие их колебания, потому что они лежали здесь на склоне не одну тысячу лет и готовились пролежать еще столько же. А я, со своим рюкзаком и радиометром, представлял для них просто муравья, на которого они не обращали никакого внимания. Единственную опасность для меня представляли дожди, после которых удержаться на них было трудно, если прыгать в кроссовках или пластиковых сапожках. Поэтому приходилось всегда ходить в маршруты в резиновых болотниках, которые практически не скользили на курумниках.
Я допрыгал до ровной, как стол вершины горы и удивился странным сооружением. Оно стояло в метрах трестах от меня, ровно посередине горы, и мне показалось, что это странное сооружение мне напоминает большое, – больше двадцати метров в поперечнике и около десяти метров в высоту, ухо. Я так и сел от увиденного, потому что Пушкина здесь, на Полярном Урале, отродясь не было, а Черномора тем более. Не сводя своих глаз с этой диковины, я сначала достал фляжку с водой, глотнул из нее, а потом достал махорку и набил ей свою трубку.