Насколько он себе представлял работу Церебрума, в этом не было ничего опасного. Церебрум не втягивал в себя ауры Джея, он только подвёл к ним каналы, а внутри себя создал потоки, имитирующие систему аур для человека. Человек на своём эфирном экране мог манипулировать этими потоками, а уж тогда Церебрум передавал суть манипуляций на настоящие ауры. Поэтому аура ЧК, которую Джей не взял с собой в эту вылазку сознанием за пределы тела, не узнала бы даже о его намерениях до того, как изменения вступят в силу. А человек сейчас навёл свой экран на совсем другую часть Джея, которая отвечала за качество его кожного покрова.
Итак, Джей мог сейчас сделать со своей аурой ЧК всё, что угодно. И, конечно, больше всего он бы хотел её просто уничтожить. Но это бы человек точно заметил. Перекрыть доступ в неё магии – тоже сразу стало бы видно, ведь тогда аура погаснет. А перенастраивать её внутри у Джея не было времени, да и не доверял он себе написать такие правила, чтобы самому себе хуже не сделать. Оставалось последнее – отстегнуть её от Джея. Пусть себе варится в собственном соку, он даже готов пожертвовать ей её дозу магии, которая вырабатывалась где-то в глубинных слоях Джеева тела неведомым ему артефактом. Пускай светится и издаёт указы. Просто Джей их больше никогда не почувствует.
Он подполз на фигуральном брюхе к тому месту, где аура ЧК соединялась с основным рабочим пространством, и рассмотрел каналец. Тот был из трёх слоёв: по внешнему слою информация о состоянии и окружении Джея передавалась в ЧК, по второму слою туда же текла магия, а вот по сердцевине, спрятанной от возможного воздействия двумя верхними, воздействия ЧК выходили из ауры, чтобы спеленать Джея или ударить в какое-то конкретное место.
Аккуратно выбравшись в рабочее пространство, чтобы не остаться замурованным, Джей фигурально глубоко вдохнул и разорвал внутренний канал, тут же запаяв оба оборванных конца. Это было похоже на то, как лужица масла на сковороде разделяется надвое – вот только что была перемычка, а теперь она втянулась, оставив две идеально круглых лужицы, как будто их никогда ничто и не соединяло.
Только сердцевина канала проходила не в пустоте, а внутри слоя, залитого магией. Всё равно как на сковородке вокруг лужиц масла была бы ещё и вода. Когда лужицы разъединились, вода, то есть, магия, тут же заполнила пустоту, где раньше была перемычка.