– Я, тёть, Насть, всё-таки сын, а не как эта…
– Какая эта? Ты, милок, Ларису-то не тронь! А то как дам сейчас ложкой по лбу, ты меня знаешь! Сын он. Вспомнил, когда отца не стало. И когда наследством запахло.
– Да и он, согласись, не сильно тянулся ко мне.
– А оба хороши! Два овна с рогами. Но я тебе так скажу: Пашка, отец твой, всю жизнь любил тебя. Ну, не сложилось у них с твоей матерью. Да у него и потом ещё с двумя женщинами не складывалось. Сложный у него характер был, тут ничего против не скажешь. Но за тебя он всегда вспоминал, хоть ты и далеко был. А как контакт наладить – не соображал Пашка. Простой он человек, работяга. Шахтёр, одним словом. Институтов не кончал, психологий не изучал. А как заболел, так Лариса ему и стала опорой и подмогой. Я к нему уже туда, на край света не наезжусь, чтоб суп сварить, да постирать. У меня у самой здоровья нет, и муж тоже с одним лёгким одной ногой в гробу. А Лариса от этого, от собеса, к отцу твоему стала приходить. Соцработник она. А ты бы мог хоть раз за столько лет хоть весточку о себе дать. Ты даже на похороны не приехал. Эх, Валерка…