Александр Пушкин - страница 15

Осенью того же года Пушкин с ближайшими друзьями попадает в прескверную историю. Он, Малиновский и Пущин в так называемый «табельный день» (именины императрицы и отсутствие занятий) готовят «гогель-могель» из рома, яиц и сахара. Угощают товарищей. Забава оборачивается скандалом. Доходит аж до министра. Дядька Фома, купивший ром, сразу уволен, а юные эпикурейцы через месяц с лишним приговорены к двухнедельному стоянию на коленях за утренней и вечерней молитвой и к сидению на последних местах за столом. Память Пущина сохранила пушкинский экспромт, сочиненный «на мотив» одного стихотворения Дениса Давыдова – как бы от имени Малиновского:

«Блажен муж иже сидит к каше ближе», – острит Пушкин, сидя на «штрафном» месте за столом, а в «Вестнике Европы» примерно в эти же дни опубликовано уже пятое его стихотворение – «Блаженство». Подпись под ним: «1… 14–16». Буквы заменены цифрами, соответствующими их местам в алфавите, то есть «А… Н-П». «А» – Александр. «Н-П» – перевернутое «Пушкин». Недолго осталось ждать того момента, когда имя юного поэта будет рассекречено.

Его уже признают отец и дядя. «Посмотрите, что будет из Александра», – говорит Василий Львович знакомым.

«Воспоминания в Царском селе». Автограф

Александр Иванович Галич, молодой профессор, получивший образование в Германии, с мая 1814 года заменяет заболевшего Кошанского. Живет в Петербурге, приезжает в Лицей на лекции. На дружеской ноге с воспитанниками, не прочь с ними вместе повеселиться.

Он советует Пушкину написать для предстоящего переводного экзамена «Воспоминание в Царском Селе». Сказано – сделано. В ноябре готово вдохновенное повествование о российской истории. Начинается оно с царскосельского пейзажа, с живой эмоциональной ноты:

Восьмое января 1815 года может считаться днем рождения пушкинской славы. Пушкин читает свое стихотворение на экзамене в присутствии приглашенного на торжественный акт патриарха российской поэзии Гаврилы Романовича Державина, который упомянут юным поэтом в строках:

Этот момент будет потом описан Пушкиным дважды. Один раз – поэтически, в восьмой главе «Евгения Онегина», где повествуется об отношениях автора с его музой: