Всегда избегай тех людей, которые стирают память о будущем. Это звучит парадоксально, но они убивают надежду, стирая из коллективного сознания саму возможность альтернативы.
К.В."
К письму были прикреплены чертежи странного устройства с аннотациями, содержащими терминологию, которую Михаил едва понимал: "квантовый биопроцессор", "нейроквантовый резонатор", "субквантовый транслятор".
Он сделал движение, чтобы скопировать данные в свой нейроинтерфейс, но система архива опередила его: "Копирование запрещено. Доступна только визуализация".
Тогда Михаил начал лихорадочно фотографировать проекцию глазными камерами, встроенными в его импланты. Он успел запечатлеть письмо и большую часть чертежей, когда услышал шаги на лестнице.
Тяжёлые, размеренные шаги. Так ходили только сотрудники "Газа" в своих массивных защитных костюмах.
Отдав мысленную команду выключить интерфейс, Михаил нырнул за ближайший стеллаж. Система архива мгновенно погасла, погрузив помещение в полумрак. Оставались только тусклые аварийные индикаторы на полу.
Шаги становились всё ближе. Сердце Михаила колотилось так сильно, что, казалось, его могли услышать даже через стеллажи, набитые серебристыми кубами данных.
Когда фигура в защитном костюме появилась в дверях архива, Михаил уже пробирался к аварийному выходу, обозначенному тусклым зелёным светом. Он знал, что система видеонаблюдения уже зафиксировала его присутствие, но сейчас главное было убраться отсюда.
Проскользнув через узкую дверь, он оказался в техническом туннеле, пронизывающем всю академию. Старые схемы кампуса, которые он изучал из исторического любопытства, наконец пригодились.
Только оказавшись в своей комнате в студенческом общежитии, Михаил позволил себе перевести дыхание.
Стандартное пространство пять на четыре метра, которое было его домом последние два года. Академия Технологии, величественный комплекс зданий на окраине города, была не просто учебным заведением – она представляла собой полностью автономный научный городок, где студенты не только обучались, но и жили, работали, проходили практику. Немногие покидали территорию кампуса чаще раза в месяц.
Он подошел к своему учебному терминалу – тонкой панели, занимающей большую часть одной из стен. Нейроинтерфейс привычно подключился к системе, и перед ним развернулась голограмма учебного плана на следующий день. Четыре пары лекций по "Адаптивной истории инновационных технологий" – его специализации, которая, как ему иногда казалось, была создана специально для него. Только теперь, после найденного письма, Михаил начал понимать, почему в академической программе существовали странные пробелы.