Флория по средам, в компании таких же, как и она, стареющих чаровниц, устраивала сеансы то ли гаруспиции, то ли скотомании. Первое – гадание на внутренностях животных, второе – на фекалиях. При гаданиях на внутренностях считались наиважнейшими печень, желчь, легкие и сердце. Самое существенное значение имело исследование печени; одна сторона имела отношение к вопрошающим, а другая – к судьбе их врагов. Похоже, они еще и высматривали расположение кровеносных сосудов. Это происходило во время варки внутренностей, а потом сжигания их на костре. А вот по цвету фекалий определялся внутренний мир человека. Взяв в руки тарелку с фекалиями, они пытались вкусить аромат и сделать предсказание. От всех этих манипуляций по всей коммунальной территории стояла ужасная вонь. Да и сама Флория озонировала соответственно. Но в какой-то мере, это если не возбуждало Баскакова, то явно пробуждало и не давало скучать энергии, получаемой извне. Сам он сейчас осваивал новые ремесла: раскручивалось «Дело Промпартии» – крупный судебный процесс по сфабрикованным материалам о вредительстве в промышленности и на транспорте. Сам он тут уже был в опоздавших, но все равно помогал как мог, будучи уже умелым клеветником и доносчиком. Ремесло его было серебряным: наступало время, когда в Торгсине начали принимать серебро абы какой пробы. Принимали все серебро, кроме церковного, так как имущество церкви уже считалось национализированным.
Сытнее всего Баскакову и Флории было в голодном 1933-м году, так как народ тащил за горсть муки все, что мог наскрести. И он, как ответственный работник снабжения, плотно присосался к этим событиям. В ближайшем Подмосковье приемщики Торгсина принимали серебро по заниженной цене, а если расковыривали в слитках признаки переплавленных советских монет, то просто отбирали под угрозой ареста. Потом все это везли в Москву, и при ответственных работниках снабжения все это сдавали в столичных Торгсинах уже по другой цене.
В начале 1933-го года в пересчете на чистое серебро в Торгсине платили за килограмм 14 рублей 86 копеек. При перепродаже за границу государство зарабатывало на серебре значительные барыши, которые были выше, чем за продажу золота. А сдача серебра нарастала вместе с голодом. В мае-июне, когда голод достиг своего апогея, Торгсин скупил соответственно 173 и 170 тонн чистого серебра, которое пошло на укрепление окаянной диктатуры.