Все, что он делал, являлось просто мелким хулиганством на фоне предстоящих массовых убийств, но это все будет потом. А сейчас Баскаков с Флорией должны были подтвердить сведения о том, что 3 ноября 1929-го года комендантский взвод под руководством начальника секретного отдела ОГПУ не привел в исполнение приговор в отношении Льва Блюмкина, а повешение его в камере было инсценировкой. Если этот фигурант будет обнаружен под каким-то видом на даче Бокия, то его надо ликвидировать. Кому это надо, Флория с Баскаковым знать не могли, да им и не положено было, им положено было служить. Но при всем этом пуля должна быть опять серебряная. На той даче было все так, как и рассказала Флория. А пока она в той бане, конечно же, без трусов, предавалась отдыху направо и налево, Баскаков застрелил Блюмкина. Именно так закончил человек, который рвался к божественным скрепам, чтобы ими потом торговать.
И тут произошло что-то очень похожее на ЧП: у Флории объявился родной брат Иван. И она сама оказалась совсем не Флорией, а Варварой Панфиловой, донской казачкой из-под Новочеркасска. В 17 лет она вместе с донской молодежью кинулась к Каледину защищать родную землю, где и попала в маркитантки и погуляла в обозе по Дону. Когда казаки предали Каледина, надеясь договориться с большевиками, о чем позже очень пожалели, и когда в начале 1918-го года красные заняли Новочеркасск – столицу свободного Дона, сам Каледин, передав свои войска Корнилову, застрелился. Ей тогда было 18 лет, а брату только 9. У них мать была одна, а Ванин отец – добрый казак – был в 1915-м году на фронте потравлен газами, а потом быстро сошел с ума и убил сам себя; ее же родной отец в 1905-м, кровавом, году был у нее на глазах забит шомполами за то, что публично плюнул в атамана.
В тот день, сразу после ее возвращения вместе с отступающими белыми, они с братом нашли у себя в огороде раненого. Это был красный командир, молодой, но уже заслуженный. Они притащили его в хату, уже ночью он пришел в сознание, а утром за ним явилась целая команда розыскников. Решили его не перевозить, не тревожить рану. Он был в сознании, но впадал в беспамятство. Вот так они с мамой, которая была еще на ногах, и с маленьким братиком ухаживали за раненым. Звали его Юрий, и от роду ему был неполный 21 год. Через 2 месяца, когда вовсю цвели яблони, его увезли дальше воевать, но он клятвенно обещал вернуться, ибо уже был страстно влюблен в Варвару. А она давно не понимала, что такое любовь. Если то, что с ней делали извозчики и конюхи на грязной соломе, то ее это мало впечатляло.