Самолет немного покачивало порывами ветра с пролива, но на высоте 500 метров все успокоилось. Иван с охоткой выпил кислого и ароматного чая из термоса, пельмени требовали. Пейзаж под крылом мало изменился по сравнению с подлетом к Николаевску, но вот уже и белая полоска Татарского пролива. А дальше опять – пересыпанный снегом хвойный нестройный лес, перемешанный с хвойными же кустарниками, имя которых – стланик. Полоска берега приближалась, и вот уже на ней обрисовалось пять рыжих, огромных баков-резервуаров. Это был главный ориентир на вход в залив Уркт, где и была посадочная площадка. Замелькали красные флажки, и самолет пошел на посадку в самом северном районе Сахалина.
Прием тут был очень будничный и совсем не похожий на предыдущий. Самолет затащили ближе к берегу двумя упряжками оленей. Таких животных Иван видел только в книжках с русскими сказками. Машина потихоньку двигалась к низкому берегу, где находилось еще человек пять, и стояло несколько саней с рогатыми тонконогими тягловыми животными. Метрах в двухстах стоял автомобиль, до которого пришлось идти пешком. Кто-то стоял у берега и что-то грузил в запряженные оленями сани. Вольно-невольно он увидел, что они делали. Там грузили какие-то вмерзшие в куски льда человеческие останки. Как ему потом объяснили какие-то местные ответственные работники, когда сегодня зачищали площадку под посадку, то обнаружили три человеческих тела. Те пропали еще в ноябре, когда на заливе стояла шуга, похоже, сети ставили и утонули.
Ответственный работник, видимо, был смущен, что в такой невеселой обстановке встречает самолет с материка, но что-то исправить уже было поздно. Самые близкие строения барачного типа звались пятым лагпунктом, и, похоже, они имели какое-то специальное назначение. Рядом с этой территорией расположилась вереница странных одноэтажных построек, круглых и с остроконечными крышами. Минут через 20 небыстрой езды его доставили в здание опять странной архитектурной принадлежности. Там он снял с себя все теплое, долго постоял под горячим душем и был приглашен на обед. Водки ему не предлагали, похоже, из какого-то социального страха, зато накормили отменным рыбным супом из больших голов неизвестной ему рыбы.
Он пока еще не знал, что изменятся прогнозы погоды, и ему завтра опять надо улетать. И, конечно, знать не мог, что ему еще раз придется вернуться на эту землю. Неведомо, что потеряешь, а что обрящешь.