В кабине все было готово к взлету. Иван сел в кресло командира и посмотрел вперед. Только тут он уже окончательно понял, что борьба с собой закончилась, и он сделал свой выбор. Он спустился к трапу, попросил привезти экипаж и дать один час на подготовку к взлету. Троих из экипажа тут же подвезли, они зашли во чрево этого зверя и закрыли за собой дверь.
* * *
Сегодня после бурана пацаны обязательно должны будут побывать в своем штабе. Сегодня же воскресенье – последний день зимних каникул. Мама сидела на табуретке и палкой помешивала в кастрюле дымящуюся перловую кашу – обед для курочек. Мама обняла Ванечку, стараясь хоть как-то проявить к нему материнскую ласку. Вид у нее был очень уставший, ведь на ее работе и глаз не сомкнешь. Ваня снял валенок с батареи, он высох до хруста, но протертая дырка в размерах не уменьшилась. Мама заметила его кукиш через дырку в подошве и сходила в сенцы, принесла кусок от старых полусгнивших валенок, которые выдавали на нефтепромыслах. Он был серого цвета и весь волосился. Мама выставила кастрюльку с перловой кашей на снег остужаться и принялась кроить стельку из этого серого волосатого вещества. К тому моменту, когда она что-то соорудила, в сенцах загремело, захрипело и послышались привычные слуху маты. Сомнений не было: папа вернулся из командировки. Он уже был в подпитии, активный и бодрый. В руках у него была сетка, в которой было на первый взгляд больше десятка жестяных банок без этикетки, в солидоле. Это была солдатская тушенка. Да еще серебряной бескозыркой светилась бутылка «Московской».
Он как-то неуклюже поцеловал маму, назвал ее нежно Карькой, смысл этого слова Ваня никогда не понимал. Потом снял с себя рабочую робу и, усевшись на «тубарь», взялся за стакан. Он из какого-то тайника ловко достал свой очень острый сапожный нож по имени бокорез и быстренько перекроил стельки на валенки. Примерка показала, что дырки совсем не чувствуются. Все были довольны, и мама тоже. Она вывалила на сковородку банку тушенки, добавила водички и все это кипящим вылила в горячую картошку, а потом разложила по глубоким тарелкам. Они сели всей семьей за стол, посреди которого стояла нарезанной его вчерашняя булка белого хлеба.
Папа сдернул с бутылки «бескозырку» и, налив себе граненую рюмку, тут же выпил. Ваня уже совсем был готов рассказать о своей вчерашней потере, но отец его перебил другими новостями. Оказалось, что у него было две «Московских». С одной он зашел поздороваться в барак к старому приятелю. А там – детектив: обокрали тетю Фросю, нашу бывшую соседку, и украли, конечно же, столовое серебро.