– Ты опытный боец, я признаю это, – сказал он совершенно спокойно, несмотря на струйку крови, стекающую по его коже. – Хотя, орудуя этим клинком, ты нарушаешь законы срединных миров.
Ее губы скривились в усмешке.
– Женщины Наарвы давным-давно научились придерживаться своих собственных законов, чтобы выжить.
– Я уважаю это, – ответил Талемир. – Если бы в Тизмарре разрешили женщин-воинов, ты была бы отличной…
– Хватит, – приказала она. Но ее взгляд изменился, а дыхание сбилось. Она приблизилась к Талемиру вплотную, ее бедра оказались между его, и глаза опустились к его губам.
– Прекрати, – сказала она.
Он нахмурился.
– Прекратить что?
– Ты используешь на мне свою темную магию, околдовываешь тенями.
У него вырвался смешок.
– Что?
Но теперь Талемир тоже обратил внимание на то, как они соприкасались. Ее тело словно отпечатывалось на его коже, пробуждая что-то, что дремало глубоко внутри.
– Ты пытаешься соблазнить меня, заманить в темноту, – выдохнула она. – Я чувствую это…
Он чуть не засмеялся, но вместо этого наклонился к ней.
– Возможно, ты просто считаешь меня привлекательным. Ты далеко не первая такая.
Девушка побледнела. И это напомнило ему: что бы сейчас ни происходило, это уже слишком затянулось. Как бы ему ни хотелось продолжить вести с ней непристойный разговор, у него был приказ от гильдии. Ему нужно было найти и убить своенравного сына кузнеца – человека, представлявшего угрозу всему, за что боролся Тизмарр, включая их культуру и дух, а также защиту срединных миров. Странное гудение на запястье девушки подсказывало Талемиру, что мужчина был причастен к этому браслету. Не было никаких сомнений, что он был сделан из наарвийской стали.
Тремя быстрыми движениями он обезоружил ее, и ее изящные ручки оказались в его хватке, а спина была прижата к его груди.
– Ты играл со мной, – выдохнула она.
– Совсем чуть-чуть.
– Ты чудовище…
Какой бы магией ни был бы пропитан этот браслет – а это точно был тот самый браслет, – он был мощным и пугающе эффективным. В ее словах не было и тени сомнения. Она явно знала, кто он такой, и это нервировало его. Даже Уайлдер не знал об этом… Но у нее не было доказательств. Сейчас он был настоящим человеком, настоящим воином, и ничем больше.
– Меня называли и похуже, – признал он. – Сдаешься?
Последовала затянувшаяся пауза, и он усилил хватку.