Я с рождения спал осознанно. И спустя много лет страха и ужаса почувствовал отчаяние. Триггером послужил мой диагноз. По этой причине я стал входить в сон в одном и том же, неприступном месте, избавившись от участи наблюдателя жутких картин, приготовленных бесами на такой случай.
В ту ночь мы о многом беседовали. Время замедлилось. По ощущениям прошло не меньше месяца. Он многое рассказал и многому обучил меня. Например, как связаться с любым существом во сне: достаточно набрать случайный номер на смартфоне, думая о нём, – вам обязательно ответят. До их появления звонили в колокол.
Как-то уже говорил про время: оно тут течёт по-разному. За этот месяц я привязался к старику. Но пришло время прощаться. Нельзя было терять связь с реальностью. Уходя, он обещал, что это наша не последняя встреча. Крепко пожав мне руку, он развернулся, сделал пару шагов и озарился ярким светом – таким, что смотреть стало невозможно. Я успел прикрыть глаза ладонью, разглядев лишь его силуэт в небе, парящий на огромных крыльях из чистой энергии.
Он был ангелом.
Сказать, что я был ошарашен, – значит, ничего не сказать. Эмоции настолько переполняли меня, что я не придумал ничего лучше, чем просто отложить их на потом. Это было настолько грандиозным событием для моей психики, что осмыслить происходящее в одном моменте не представлялось возможным.
Но надо заметить: старик эффектно удалился. Тот ещё мажор. Надо у него пару уроков взять, что ли.
Спустя неделю после победы над бесом моя жизнь, наконец, начала входить в более-менее размеренное русло. Кошмары, которые преследовали меня с детства, прекратились. Видимо, вести о той эпичной битве разлетелись по Эрре, и демоны решили оставить меня в покое. По крайней мере, мне хотелось в это верить.
Сегодня был обычный день. Мы с Зоей работали в столовой, кормили людей – работа, казалось бы, простая, но важная и ответственная. Запах жареного мяса и свежего хлеба витал в воздухе, а за окном слышался гул города. Но что-то было не так. Зоя, обычно такая энергичная и вечно голодная, сегодня почти не притронулась к еде. Это настораживало. При своём невысоком росте – метр шестьдесят – она могла за один присест умять две порции крылышек. Но сегодня её тарелка оставалась нетронутой.
Этим утром она зашла за мной с выражением обречённости на лице. На мои расспросы лишь отмахнулась: