– Будь аккуратен, – произнесла она, посерьезнев. – Никуда не вляпайся!
Я положил трубку и, засунув телефон в карман, достал ключи.
Глянув на брелок в виде номера машины, с прицепленным чип-ключом, я улыбнулся. Можно было не отмораживать себе руки с ногами, просто нужно было достать из кармана ключ.
Сев в машину и запустив мотор, я включил музыку.
– Ну хоть здесь неизменно… – произнес, глядя на плей-лист. Он состоял из Hozier, Alex Clare, Astrality, Bondi и других, близких к сердцу исполнителей. Заключив, что предпочтения со вкусами людей незыблемы в любых их проекциях, я двинулся в сторону Шахт.
Медленно плетясь по заснеженной дороге, я про себя отмечал непривычное для Ростова затишье. Оно заключалось в полупустых дорогах и почти полном отсутствии людей на улицах. Возможно, в любой другой момент я бы сделал поправку на время года, пронизывающий холод и непривычно огромное количество снега для моего города, но не сейчас. Чувствуя каждой клеткой тела след от крадников, я отметал любые разумные объяснения. Мысленно зачеркивая любое, даже самое легко обосновывающееся явление, вместо него я заносил в скобки мистический подтекст. Условности перестали таковыми быть. Теперь каждое дуновение ветра меня настораживало.
Проскочив центр, который был спокойным и тихим как Левенцовка, я выехал на трассу, после чего попытался отключить разум. Заблокировав внутренние сенсоры мозга, влияющие на восприятие и заглушив аналитические механизмы, я улыбнулся тому, насколько это легко получилось. Но теперь, глядя на дорогу, мне предстояло вернуться в прошлое собственной проекции. Зафиксировать все, что происходило в новом для меня варианте жизни. Я сконцентрировался на убаюкивающей пустоте, образовавшейся внутри головы. Только этот феномен, который можно было спутать с медитативным состоянием, в отличие от него, как не высвобождал мою сущность из тела, так и не отключал восприятие окружающего мира. Я мог спокойно управлять автомобилем, переключать музыку и, при необходимости, пообщаться на какую-нибудь простецкую тему. Я был все тем же человеком, только с полностью отключенным сознанием, которое тихим, едва различимым эхо высказывало сомнение относительно моей задумки. Но я уже сталкивался с подобным. В день, когда мы с китайским Борисом сидели на диване в состоянии гипноза. Когда Стас, он же Константин, он же Славик наполнял Юлю энергией. Я тогда слабо верил в собственные способности. В то, что во мне есть дар. Но сомнение являлось проделками разума: метафизического процессора, в который загрузили множество мусорных социальных программ для сдерживания человеческих возможностей, разбавив этот смысловой борщ рекламными вставками телефонов, машин и люксовой одежды с лакшери-досугом. Придуманными для ограниченных людей вещами, чтобы им было хоть к чему-то стремиться. И все мы стремились. Пытались заработать больше, отдыхать дороже и выглядеть богаче. Но теперь все иначе. Я оставил бессмысленную беготню в прошлом.