С трудом отбросив отвратительную на вид фантазию, я ответил:
– Немного запарился, признаю. Через пятнадцать минут буду.
– Тебя уже клиентка ждет, – она резко смягчила тон, в стиле самой прокачанной истерички, не слазящей с «качелей». – Постарайся быстрее.
– Договорились, – быстро сказал, после чего положил трубку, отбросил телефон на пассажирское сидение и прислонил пронизанные болью пальцы к дефлектору.
Реанимируя конечности, мне натерпелось начать свой путь. И стараясь хоть немного отвлечься, начал выполнять задание Юли. Мысленно повторяя последовательность событий, предшествующих прыжку внутри пространства вариантов. Я вспомнил о Славике, подарившем мне статуэтки, о цыгане с монеткой, об оживших персонажах моих книг, Стасе, являвшимся проекцией Славиком, Даше, смерти китайского Бориса, Елены, цыганят и моей с Юлиной гибели в автокатастрофе.
Отогрев пальцы, я включил режим езды и поехал по направлению к салону красоты. Вопросов куда ехать у меня не возникало: благодаря своей проекции я знал, что он находился на Тургеневской. И, ввиду малой загруженности дорог, путь к нему занял каких-то шестнадцать минут. Припарковав машину на пересечении с Семашко, я выскочил из машины и в режиме бега добрался до рабочего пространства. Открыв дверь, мое тело тут же покрыли мурашки.
– Ну наконец-то! – с облегчением прокричала на весь салон Таша, сидевшая на диване по правую сторону от входа. Вместе с ней, сгорбившись, сидел лысый, широкоплечий мужчина с множеством черных браслетов на руке. За ним – пятнадцатилетняя девочка, являвшаяся дочкой Таши. Девочку-подростка звали Никола и если у моей проекции к ее имени не было никаких вопросов, то у меня как к нему, так и к образу жизни сидевшей малолетки их набралось великое множество. Причем вопрос о том, как можно начать трахаться с кем попало в шестнадцать лет, был не основным. Впрочем, покопавшись в воспоминаниях проекции, все встало на свои места. «Hair club» был пристанищем для дешевок, а его работники, в том числе моя проекция – заботливыми проводниками, вроде гостиничных администраторов, сопровождающими посетителей в причудливый, грязный мир, где своими одобрительными рассуждениями укрепляли без того твердую веру в то, что продажная любовь – абсолютно нормальное явление. Призадумавшись, я решил, что даже расположение салона было символичным: находясь под боком центрального рынка, сюда тянулись люди, в той или иной степени торгующие собой. Иначе и быть не могло, ведь то, что может продаться, обязательно окажется в месте, пропитанным атмосферой купли-продажи. Решив, что это явление неплохо было бы назвать «проданной гравитацией», я достал телефон и зачем-то записал фразу в заметках, после чего сразу же стер и засунул гаджет обратно в карман.