В момент, когда она закончила говорить, я погрузился в недавний сон, воспоминания о котором накрывали меня информационными волнами. Первой волной являлся мужчина, походивший на моего друга. Второй, более массивной, меня настигла Даша, с которой я был в отношениях. И третьей, разрушающей все предыдущие воспоминания, оказалась волна, сотканная из предательства, обиды и лжи, окружавшей меня на протяжении всего сна.
– Андрей? – Даша вытащила меня из образовавшегося информационного океана.
– Мне что-то подобное тоже снилось… – задумчиво произнес и, немного отойдя, продолжил: – Но я не записываю сны.
– Я сегодня поищу информацию об одинаковых снах, – она открыла дверь.
– Так если нам снилось, что мы в отношениях, может тогда не будем оттягивать неизбежное? – спросил, решив разрядить обстановку.
Расхохотавшись, она ответила:
– Не дождешься!
Даша вышла из машины и закрыла дверь, в ответ на что я опустил стекло и, уезжая, прокричал:
– Помни о настойчивости!
Свернув на Ворошиловский проспект, затем на Баумана, я доехал до Буденновского проспекта и, выехав на него, продолжил путь вверх. Следуя домой заезженным маршрутом, я пытался ответить себе на вопрос: почему мое место жительство находилось в районе, который я ненавидел каждой клеточкой своего тела? Впрочем, ответ был на поверхности. Отучившись у лучшего стилиста Ростова, я, по совершенно непонятным причинам, выбрал худший салон красоты из возможных. И пока мои коллеги, большая часть из которых – посредственности, ничего не смыслящие ни в стрижках, ни в окрашивании, без зазрения совести шли в топовые салоны, я прожигал свои дни в «Hair club». Какое у меня могло быть место жительства, если я в предновогодние дни зарабатывал три с половиной тысячи, а они – от десяти?
Подвиснув на теме отсутствия самореализации в моей жизни, я словно за одно мгновение оказался возле собственного дома. Заключив, что глядя куда-то по сторонам, вместо того, чтобы смотреть на то, что происходит здесь и сейчас, мы прожигаем свою жизнь, я вышел из машины с курткой в руках.
Попав в квартиру, я снял с себя обувь и влез в любимые домашние тапочки. Мягкие, полностью утыканные символикой «Gucci», я купил их на сейле фирменного магазина, потратив двухмесячный лимит денег, которые мне отсылала мама. По прошествии времени, я по-прежнему считал их хорошей инвестицией в свой образ. Они, наряду с халатом того же бренда, оформленного в одинаковом стиле, на который я потратил шесть месячных лимитов, являлись моей лучшей характеристикой в «Instagram». Зайдя в душ и скинув с себя одежду, я попытался вспомнить, сколько фолловеров подписалось на меня после первого поста в моем новом домашнем образе. Открыв душ, я остановился на цифре «30», после чего выбросил свое рассуждение на помойку для ненужных мыслей.