– Мы с Полом женимся, – повторяет она и, не дождавшись ответа от Анны, неловко добавляет: – Прости. Мы оба просим прощения. Но так бывает.
Селия машинально отмечает, что Анна побледнела.
– И долго? – наконец спрашивает Анна.
– Что долго?
– Долго у вас это все продолжается?
– Уже некоторое время. – Селия решает, что такой ответ ничуть не хуже других.
Наконец Анна начинает плакать.
– Как больно. Господи, как больно, – говорит она.
– Ну да.
Пока Селия смотрит, как Анна плачет, к ней приходит странное осознание: а ведь Анна совершенно не испытывает неловкости. Она плачет не для того, чтобы произвести впечатление, не ради трагической маски или чтобы Селия еще сильнее ощутила свою вину. И Анне и в голову не приходит держаться в рамках приличий. В отличие от Селии, каждое действие которой рассчитано на молчаливую придирчивую публику, у Анны воображаемых зрителей нет.
Для Селии это важное открытие, и тем не менее оно вскоре уходит в небытие, подобно озарению, которое бывает после пары рюмок, – на следующее утро оно теряет силу, если вообще не забывается. Озарения вообще для Селии нетипичны. Неловкость не помогает ей осознать себя, и через год эта сцена останется в ее памяти лишь в общих чертах, лишившись нюансов (то есть тонкостей, особенностей). Ей запомнится собственная неловкость и реакция Анны – эмоциональная, но без истерики. Ей запомнится, как в конце Анна мягко проговорила:
– Сейчас я бы попросила тебя уйти.
Позже Селия Анну не увидит или разве что мельком. Время от времени она будет замечать ее в коридорах общежития, а однажды – в парке Тависток, с какой-то незнакомой девушкой, на скамейке.
Теперь Селия проводит вечера в одиночестве. Впрочем, иногда к ней присоединяется Пол. Она всегда думала, что с любимыми обсуждаешь нечто важное, однако они с Полом болтают о всяких пустяках. В их разговорах бывают и неловкое молчание, и оборванные фразы, и Селии часто кажется, что они вечно топчутся в начале разговора и никак не добредут до середины. Однако мужчины вообще совершенно не похожи на женщин, к тому же им приходится избегать упоминаний об Анне, и это тоже мешает разговаривать.
Мать шьет Селии свадебное платье – этого Селия не ожидала. Платье простое, до пола, с ажурной вышивкой, короткими рукавами-фонариками и высокой талией. Неотступно следуя выбранному фасону (Селии она предложила выбрать один из двух), мать сосредоточенно строчит на швейной машинке.