"Завтра, Лиза. Завтра мы сделаем то, чего не делал никто за последние тысячелетия – мы взглянем в лицо прошлому титанов."
Ночь опустилась на лагерь подобно саркофагу, похоронив под собой слабый свет прожекторов и суету дневных работ. Самуэль ворочался на узкой походной кровати, проваливаясь в беспокойный сон, наполненный образами, от которых разум пытался защититься, стирая их из памяти.
В этом сне он плыл сквозь бесконечную, непроницаемую тьму, более плотную, чем самый глубокий космический вакуум. Тьма эта была не просто отсутствием света – она была субстанцией, древней и разумной, обволакивающей его сознание подобно живому одеялу из теней. И из этой тьмы к нему тянулись бесчисленные голоса, шепчущие на языке столь древнем, что сами звуки казались осколками праматерии, существовавшей до рождения Вселенной.
"Мрак-Наз-Хотеп… Шубхарат… Азат-Зин-Мальфас…"
Слова пронзали его мозг раскаленными иглами, выжигая на внутренней стороне черепа символы, которые не должны существовать в трехмерном пространстве. Каждый слог содержал в себе вселенную ужаса, каждый звук был ключом к запретным знаниям.
А затем он увидел ИХ – бесформенные тени, движущиеся во тьме, создания столь чуждые человеческому восприятию, что разум отказывался принимать их форму, искажая её до неузнаваемости. Существа, чьи конечности сгибались под невозможными углами, чьи глаза – если это были глаза – светились холодным, безжалостным светом древних звезд.
"Мы ждали… Мы ВСЕГДА ждали… Освободи нас, Ключник, и мы подарим тебе то, о чем ты не смел даже мечтать…"
Эванс проснулся с беззвучным криком, застывшим в горле. Его тело было покрыто ледяным потом, как будто на него вылили ведро воды, а сердце билось с такой силой, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Дрожащими руками он потянулся к фляге с водой, но обнаружил, что не может пошевелить пальцами – они были сведены судорогой и покрыты мелкими порезами, словно он пытался процарапать что-то на твердой поверхности.
Посмотрев вниз, он увидел на полу своей палатки выцарапанные символы – точно такие же, как на стенах пирамиды. Символы, значения которых он не понимал, но которые вызывали необъяснимый, первобытный страх.
Рассвет наступил внезапно, как будто ночь не желала уступать свои права и сопротивлялась до последнего, но была вынуждена отступить перед неумолимым светом местного солнца – тусклой красной звезды, чьи лучи едва пробивались сквозь плотную атмосферу Кархона-4, окрашивая всё вокруг в цвет запекшейся крови.