Ну вот какого хуя у него такая запоминающая внешность?!
Рука автоматически скользит между ног – впрочем, сейчас мне особо и помогать себе не приходится – я уже все мокрая. Мне хватает всего пары минут под затягивающим взглядом тёмно-синих глаз гребаного брюнета с голливудской внешностью – это кажется почти реальным. Когда я представляю, как он резко разворачивает меня лицом к стене и берёт – без предупреждения, без подготовки, проникая на всю длину резкими, глубокими толчками, и как я ору от боли и от наслаждения, от этого ощущения его во мне, низ живота сводит сладкими судорогами. Содрогаясь, я бессильно цепляюсь пальцами за стену и сползаю на пол душевой кабины. Через несколько минут блаженной прострации ловлю себя на мысли, что фига с два я буду ждать назначенного дня встречи. Импровизация – это наше все. Завтра же поеду к нему в офис.
Выходя из душевой кабины, я едва держусь на ногах – во-первых, коктейль оправдывает ожидаемый эффект, во-вторых, такого оргазма я не ловила уже давно. И это только при ментальном, так сказать, участии Шмелёва. Что же в реальности-то будет?
Усмехаясь, я заворачиваюсь в полотенце, выползаю в спальню, где падаю на кровать поверх покрывала и закрываю глаза. Я чётко знаю, что мне надо разобрать постель, лечь под одеяло, но меня так выносит и настолько хорошо – в этом нереальном мире, что шевелиться нет ни малейшего желания.
Слышу шаги – в спальне нарисовался Никитка. Именно он делает всё то, что мне так лень – осторожно стягивает покрывало с одной стороны кровати, укладывая меня в постель и закутывая в одеяло.
Я приоткрываю один глаз и гордо заявляю:
– А я не сплю!
Мне кажется, что даже в темноте я вижу, как он краснеет.
– Думал, что так просто отделаешься, да?! – с трудом удерживаюсь от смеха.
– Пошла ты, – он поворачивается, чтобы уйти, но я успеваю схватить его за руку.
– Может, хватит уже?
Никита на мгновение замирает, и этих мгновений нерешительности ему хватает для того, чтобы понять, что эта битва им давно уже проиграна.
– Иди сюда, – я тяну его на себя, обнимаю, прижимая к себе и впитывая каждой клеточкой прикосновение ткани его рубашки к моему обнажённому телу. Кинестетик во мне цветёт буйным цветом – я из тех, кто возбуждается даже на щётку для чистки обуви, если её правильно применить. Сквозь тонкую рубашку впитываю его тепло, гладкий хлопок легко скользит по моим напряжённым соскам, и я выгибаюсь всем телом.