– Ты действительно хочешь попасть на Новогодний Бал Ричмэров?
Я чуть не поперхнулась булочкой. которой закусывала какао. Это Кристина после шести вечера пила только травяной чай, я-то себя в питании не ограничивала.
– А это возможно? Там же жесткий фильтр – далеко не каждого впускают.
– В принципе возможно, – сказала Кристина. – Но тут вопрос в том, готова ли ты всерьез поработать для достижения своей цели.
– Я отработаю! – тут же воскликнула я. – И полы мыть буду, хоть по десять раз в день, и даже с ремонтом помогать могу. Хотя не очень умею.
Кристина улыбнулась:
– Нет, работа будет более тяжелой. Дело в том, что моя группа приглашена выступать на одной из площадок во время этого мероприятия. У нас впереди почти год и ты может подготовиться и попасть туда в составе моей группы.
Булочка в меня уже не лезла. Я вообще забыла про свой аппетит и посмотрела на крёстную с немалым изумлением.
– Ты серьезно? Где я и где твоя группа? Да я ухватиться-то за этот шест нормально не могу. Мои руки слишком слабые, а тело слишком тяжелое, они его не держат! Со мной же только позориться!
– Сейчас да, – невозмутимо ответила Кристина. – Но у тебя есть год. Если за этот год ты как следует поработаешь, то, возможно, с какой-то натяжкой, ты все же сможешь попасть в группу. Ты готова рискнуть?
Готова ли я рискнуть? А что я теряю, кроме своего лишнего веса? Нет. конечно, страшновато было, я была почти уверена, что только опозорюсь. Но тут сработала моя природная упертость и я, выбросив остатки булочки в мусорку, спросила:
– Что я должна буду делать?
И начался мой личный персональный ад. С утра уборка во всех помещениях, потом беготня по поручениям Кристины, а вечером – тренировки. И если вначале я довольно резво взялась и качать пресс, и усиленно приседать, то на завтра я просто… не смогла встать с кровати. Болела примерно вся Золушка! Даже те мышцы, про существование которых я прежде не подозревала. И это при том, что половину тренировки я откровенно прохалявила, поскольку батарейка в моем организме села где-то после разминки.
Впрочем, постепенно становилось полегче, но вот шест мне упорно не давался. Я соскальзывала куда-то вниз, мои руки не держали меня, а уж поднять ноги выше колена – это было что-то запредельное. Но и тут сработала моя природная упертость. Я, стиснув зубы, снова и снова приходила на тренировки. Хотя никто меня не заставлял. Впрочем, подозреваю, что если бы меня попытались заставить, я из вредности все бросила бы.