В конце двадцатых отец Илларион отдал Богу душу. И служба в храме прекратилась: погасли свечи, замолчали колокола. А следом постепенно изменилась и сама жизнь – потускнела, словно покрылась толстым слоем пыли, как и деревянный резной иконостас, перед которым предки односельчан не одну сотню лет обращали к небу свои самые сокровенные молитвы и со слезами на глазах шептали слова благодарности всевидящему, всесильному и всё понимающему Богу.
Сказочную здешнюю природу, радующую сердце и душу своей первозданной, диковатой красотой, казалось, щадило даже время, беспощадное ко всему живому.
Всё так же, как и сто, и двести лет назад, поблёскивала на солнце и шелестела камышом извилистая речка; зацветали буйным цветом и давали приют влюблённым раскидистые душистые черёмухи; таким же, как и сотни лет назад, стоял стеной бескрайний хвойный лес, а вот люди – люди изменились. Жизнь развивалась по своим собственным законам: спешила вперёд, подталкивая очередное поколение к новым нравам, нередко противоречащим оптимальному вековому укладу всей крестьянской жизни.
Молодой председатель сельсовета Рыболовлев Еремей, крещённый под сводами старого храма, разрушать святыню не решился. Он приказал повесить на двери амбарный замок, объявил религию опиумом для народа, убрал подальше ключи от церковного замка и свою миссию в борьбе с мракобесием посчитал завершённой.
Но модное слово атеизм не приживалось: жители, как и раньше, держали в переднем углу иконы, постились, почитали святых и без молитвы не садились за стол. Несколько раз в год приезжий священник крестил младенцев, исполняя обряд в чистом и просторном доме Кинчиной Екатерины, куда Прокоп, прежде чем повесить замок на двери храма, тайком перенёс церковную купель.
Колхоз «Правда», созданный из крепких единоличных хозяйств, возглавил всеми уважаемый Пётр Леонидович Двоеглазов. Крестьяне в своём выборе не ошиблись, и колхоз быстро пошёл в гору, демонстрируя все преимущества коллективного ведения хозяйства.
Пришлые люди здесь появлялись редко, разве что начальство из города нарушало и разнообразило спокойное течение размеренной крестьянской жизни. В такие дни сельчане доставали из сундуков пропахшую нафталином одежду, наряжались, собирались в колхозном клубе, слушали очередную директиву или доклад, курили, переговаривались и нетерпеливо ожидали концерта. Два раза в месяц в колхозном клубе демонстрировали фильмы. Не привыкшим к праздности людям хватало и таких развлечений, на скуку не жаловались.