Глава 3: Столкновение у стен
Ночь накрыла крепость густым чёрным покрывалом, звёзды тонули в облаках, а ветер выл, словно раненый зверь, забираясь в щели каменных стен. Алексей стоял в тронном зале, его когтистая рука сжимала подлокотник трона, а взгляд был устремлён в пустоту, где тени факелов плясали на обсидиановом полу. Тишина была тяжёлой, почти осязаемой, пока её не разорвал резкий крик, донёсшийся из коридора. Дверь распахнулась с грохотом, и в зал влетел Тенекрыл, разведчик с крыльями тьмы, его перья топорщились, а глаза горели жёлтым огнём. "Враг близко!" – выкрикнул он, его голос был хриплым, как скрежет когтей по камню. – "Патруль под ударом!"
Алексей резко встал, его доспехи звякнули, отражая свет факелов, и он шагнул вперёд, чувствуя, как кровь закипает в жилах. Демоница, стоявшая у окна, обернулась, её алые глаза вспыхнули, и она мгновенно схватила копьё, прислонённое к стене. Её движения были быстрыми, точными, как у хищника, почуявшего добычу. "Где?" – спросила она, её голос был холоден и остр, как лезвие. Тенекрыл расправил крылья, заполнив зал их шуршащим звуком. "У западной тропы, в миле от стен. Они напали внезапно." Алексей стиснул зубы, его разум уже рисовал карту местности, а сердце билось в такт нарастающей тревоге. Демоница шагнула к нему, её лицо было суровым, но в её взгляде мелькнула тень беспокойства. Ночь ожила звуками войны, и их покой окончательно рухнул под этим зовом.
Алексей бросился к окну, его тяжёлые шаги гудели по полу, и он вгляделся в темноту за стенами. Демоница последовала за ним, её плащ развевался, как тень, и она встала рядом, её плечо почти касалось его. Сквозь мрак они увидели их – белые плащи ордена "Света Пепла", что двигались к крепости, подобно призракам, вырвавшимся из бездны. Грохот копыт их коней поднимал облака пыли, видимые даже в слабом свете луны, что пробивалась сквозь тучи. Факелы в руках всадников горели ярко, бросая отблески на их доспехи, и Алексей насчитал десятки – сорок, может, пятьдесят фигур, мчащихся с единственной целью: разрушить их дом.
Он сжал кулак, чувствуя, как когти впиваются в ладонь, и повернулся к демонице. Её лицо было неподвижно, но её рука сжала его предплечье, её пульс бился быстро, в такт его собственному гневу. "Они осмелились," – прорычал он, его голос был низким, полным ярости, что клокотала внутри, как буря. Она кивнула, её когти слегка царапнули его кожу сквозь ткань, и ответила: "И пожалеют." Грохот копыт становился громче, ближе, и каждый удар копыт по земле отдавался в их груди, как барабанный ритм войны. Они стояли вместе, их взгляды были прикованы к врагу, и в этот момент их единство стало их первой линией обороны.