– Не знаю. Дикен утверждал, что он исчез в ночи. Может, медведь или волки постарались.
– Незавидная судьба.
– С твоей не сравнить, – Андерс грустно приподнял один уголок рта, после чего похлопал Волэна по плечу. – Мне пора готовиться ко сну. А ты, уверен, найдёшь места, которые следует посетить в первую очередь.
– Моя мать, – Надсон-Нарбут окликнул уже отошедшего аптекаря Хольма. – Где её похоронили?
– Рядом с твоими девочками, – Андерс, задав первое направление для Волэна, направился в сторону дома, сделав несколько шагов, обернулся. – Ах да, забыл сказать, травки смешивать не так уж и просто.
«То были дни счастья…
и лютого горя.
Рассвет моей страсти
И закат её скорый,
Предвестник злосчастный
Пролития крови».
***
Волосы Ханны солнечными лучами щекотали лицо мужа, ласково целуя и обдавая ароматом аниса и чёрного перца. Волэн запускал пальцы в золотое пшеничное поле, возбуждающее и податливое. Сладкие губы любимой обжигали дрожащим вожделением, её язык дразнил разрастающуюся бурю внутри мужчины. Мягкий хлопок белоснежных простыней сминался под ритмично двигающимися разгорячёнными телами. Любовники тонули в нарастающем звуке стонов, пока их не разразило волнами конвульсивного восторга. Яркие вспышки под веками медленно рассеивались с синхронными выдохами Волэна и Ханны.
Он прижал её к себе крепко-крепко, опутал объятиями сильных рук и негой безмятежности. Жена целовала его шею, ключицы, шептала: «Я люблю тебя, я твоя навсегда. И я хочу много-много детей».
Ханна забеременела весьма скоро. Волэн приобрёл дом. Его родители помогли, продали почти весь скот, больше помощи было неоткуда появиться, жена Надсон-Нарбута была сиротой. В ожидании пополнения супруга занималась исключительно очагом, а Волэн охотился и помогал отцу на ферме.
– Ох, – встав с постели ранним утром Ханна схватилась одновременно за поясницу и за низ живота.
– Что случилось, душа моя?
– Всё в порядке, слегка прихватило.
– Уж не…
– Нет, мне ещё рано рожать.
Волэн со свойственным всем мужчинам волнением, возникающим в ожидании ребёнка, несмотря на отговорки жены, как можно скорее обратился за советом к родителям.
– Определённо, милый, это схватки. Тебе следует ехать за повитухой.
Кроссвинд не мог похвастать наличием толковых знахарей и уж тем более акушерок. Кроме аптекаря Андерса Хольма и простых травниц за советом целителя обратиться было не к кому. Женщины посёлка рожали, в основном, под присмотром опытных родственниц и подруг, но если вдруг на горизонте предвещались сложности, необходимостью становилось отправляться за повитухой. По дороге в Фолпур вела скромное хозяйство в одиночестве старица Ингрид.