– Всё в порядке, Ингрид. Лошади боятся трещин, – Волэн достал из-под подстилки льняной мешок. – Немножко притормозим.
Волэн накинул бурдюк на голову кобыле, взял за узду и, легко поглаживая по загривку, повёл лошадь по треснувшему льду. Старица в санях нервно ворочалась.
Когда повреждённая зеркальная гладь осталась позади, Надсон-Нарбут убрал завесу с глаз животного и вернулся на своё место в санях. Отдав команду лошади двигаться дальше, Волэн почувствовал жар, окативший его с макушки до пят, лёд стремительно трескался, погружая салазки в воду. Надсон-Нарбут обернулся назад, Ингрид запаниковала, принялась ёрзать в попытке покинуть сани.
– Прекрати! – старица не отреагировала. Её хаотичная активность только ускорила неизбежное. Нацепившая на себя чересчур громоздкую одежду, не выпускающая свои «драгоценные» инструменты, повитуха погрузилась в озеро с головой за считанные секунды.
Волэн и сам уже по пояс окунулся в ледяную воду, осознавая температуру скорее разумом, чем кожей. Адреналин бушевал, не давая морозу сковать своей хваткой мышцы и кости. Надсон-Нарбут нырнул, глубоко. Он пытался настигнуть Ингрид под водой, освободить её от фуфайки и постараться вытянуть на поверхность. Холодящее глаза озеро быстро поглощало в свой омут сани и лошадь. Повитухи не было видно.
Волэн погружался всё глубже, наконец, он увидел тёмный силуэт. Но внезапные судороги в обеих ногах протрезвили рассудок: «Двоим нам не всплыть».
Надсон-Нарбут отчаянно грёб руками, стараясь расслабить нижние конечности, в надежде на то, что спазм отпустит. Жадно глотнув воздух, вынырнувший Волэн цеплялся за ледяной край. Зеркальная кромка крошилась. «Не сдаваться!» Когда от озёрной глади отделился приличный по площади кусок, Надсон-Нарбуту удалось подмять его од себя. Оказавшись на плоте из застывшей воды, он смог выбраться на более-менее целый участок льда. Вставать на ноги Волэн не решался. Он полз, изо всех сил старался делать это как можно скорее.
«Ханна, моя любимая, мой малыш, что же теперь будет?» – лютые переживания не позволяли сдаваться, расслабляться и думать хоть о чём-то другом. Бестолковая Ингрид, утонувшая в голубых водах, лошадь и сани, всё это было безразлично Волэну. Добравшись до берега, Надсон-Нарбут вскочил на ноги и, обретя ещё одно дыхание, бегом пустился в Кроссвинд.