– Гровер, вот она, – быстро пролепетала голубоглазая служанка, толкнув меня вперед.
Я еле удержала тяжёлый поднос. Рука пульсировала, и мне казалось, что каждый удар стучит в висках. Видимо, на самом деле королева доложила обо мне, распорядившись о наказании. Мойра предупреждала, просила быть внимательной, а я не послушала. Каждый день на кухне она уговаривала нас не подводить двор, рассказывая о том, как одна служанка исчезла после очередного наказания. Люди говорили, что некоторых из них отправляли в подземелья, где людей обрабатывали так, чтобы они забывали свое имя и прошлую жизнь.
– Пошли, – коротко обратился ко мне дворецкий глухим голосом. Я бросила взгляд на стражника Эдда. Он стоял ровно, смотря вперед, не обращая внимания на наш разговор. Но я заметила, как его кулак сжал рукоять меча. Он, кажется, понимал, что меня ждет.
Я шагнула за Гровером, пытаясь сохранять спокойствие, хотя внутри меня разгорался пожар страха. Он повел меня по узким коридорам, где светло-желтые стены скрывали множество тайн, а сами коридоры казались живыми, готовыми поглотить любого, кто осмелился бы возразить королевским указам. Я чувствовала, как за нами наблюдают. Может, это только игра воображения, но мне казалось, что тени становились длиннее, а шепоты слышались отовсюду.
Мы постоянно сворачивали то влево, то вправо, пока не оказались на нижней кухне. Я никогда не была тут.
Практически всю животинку в разделанном виде приносили на верхнюю кухню, куда мы с Мирандой и были определены. В нос ударил затхлый запах, который не выветривался, несмотря на открытое маленькое оконце. Все помещение загрязнилось в копоти, жире и перьях. Сейчас тут было прохладно, и гнетущее ощущение пустоты усиливало моё беспокойство. Камин и печи не горели, создавая мрачную атмосферу, которая казалась наполненной давно забытыми тайнописями.
– Теперь ты работаешь здесь, – сухо произнес дворецкий, обведя рукой небольшое помещение, где не поместится много человек. Его голос был ровным, но в нем слышалась безжалостная холодность. – Ты навсегда отстранена от работы на верхней кухне и обслуживания трапезной залы.
Я не верила своим ушам. Из-за одной оплошности мне суждено пожизненно работать тут? Я пыталась убедить себя, что такой расклад лучше, чем быть избитой плетью или трудиться в свинарнике, но внутри меня поднимался комок отчаяния.