Колдунья - страница 2

Шрифт
Интервал


Бессонница

В голове моей
Пустота,
Бывших мыслей лишь бродит эхо
Да дневная гудит маета,
Как гитары зеркальная дека.
Думать хочется только о том,
Хорошо как лежать
И не думать,
Заполняя глаза потолком,
И ночные признания слушать.
Слабай, братишка, блюз покрепче
С синкопой на разрыв души.
С таким уныньем веселей и легче!
Скорей гитару расчехли.
Как по каплям
Кристаллы секунд
Разбиваются, падая на пол,
И стекают ударами в грудь
Шевелить там
Изношенный клапан.
Как за окнами
Слякотна мгла,
И сквозь шум дождевой
Перебранки
Вой собаки, сводящей с ума,
Обнажает печали изнанки.
Слабай, братишка, блюз покрепче
С синкопой на разрыв души.
С таким уныньем веселей и легче!
Скорей гитару расчехли.
И клаксоны
Проезжих авто
Несмолкающим рядом далёким
Подтверждают, что нет никого
За стеклом мутноватым, нечётким.
Слабай, братишка, блюз покрепче
С синкопой на разрыв души.
С таким уныньем веселей и легче!
Скорей гитару расчехли.
Небось забыли пальцы струны?
По грифу, ну-ка, пробегись.
Заполни сплином мир подлунный,
Поправь колки и оторвись.

Бэнг-бэнг

Бэнг-бэнг – стрелял малыш в родную маму
из пистолетика-игрушки,
бэнг-бэнг – и имитировал отдачу,
смеялся, падал на подушки.
А мать старалась, с ним играла:
со вздохом голову роняла,
как будто в самом деле умирала,
и повторялось всё с начала…
И злился мальчик, если мама,
в заботах подыграть забыла,
«Ты почему не умираешь?
Ведь так не честно! Ты убита!»
Бэнг-бэнг – в руках его уже грохочет
ни пистолетик, ни игрушка,
бэнг-бэнг – раздался выстрел ночью,
и вот в пыли его подружка…
А мать старалась, всё платила
всем прокурорам, адвокатам…
И пистолетик тот хранила
и ту игру их вспоминала…
А мальчик злился вновь упрямо
на барельеф в камне взирая:
«Зачем ты умерла, зачем же, мама?
Ведь так не честно! Будь живая…»
«Зачем ты умерла, зачем же, мама?
Ведь так не честно! Будь живая…»

Вестерн

Он не нашел ничего лучшего,
как прийти ко мне.
Принёс вина и немного хлеба.
На стол он положил свой чёрный револьвер…
Я ждал его,
наверное…
«Каждый из нас чья-нибудь жертва…»
И каждый боится лишь осознавать.
Однажды к тому, кто попрал чьи-то надежды,
приходит палач…
Мы разделили ужин.
Мы пили, размешав вино водой.
Мы говорили обо всём,
и даже пустяках, таких как вот о боге…
Он мне сказал «Мне заплатили…
рад был встретиться с тобой…
наверное, дружили бы…
случайны в мире все дороги…»
«Каждый из нас чья-нибудь жертва…»