– Я не шпион! – парировал я, – и хотел бы, чтобы Вы перестали тыкать в меня этой штукой. Также я не вор и не убийца.
– Мы ещё узнаем, кто Вы, – беспечно сказала она и махнула мне пистолетом. – Сюда: думаю, Вам следует познакомиться со своими друзьями.
Женщина указала на проём позади меня, и я неохотно прошёл в широкий, обшитый деревянными панелями коридор. Он был с высоким потолком и простирался на приличное расстояние до солидной входной двери в дальнем конце. Справа от меня прочная сосновая лестница вела на второй этаж. Ещё три двери выходили в коридор на уровне первого этажа, и всё они были закрыты.
– Вот эта, – резко сказала она, указывая на ближайшую дверь, – будьте добры, откройте её.
С бабочками в животе я повернул медную дверную ручку, понятия не имея, что ожидать. Часть меня чувствовала, что этого не может быть на самом деле, и я шагнул в неизвестность, как актер, игравший без сценария. Комната была просторной и в ней находились люди. В центре стоял большой полированный сосновый стол, над которым висела простая люстра со свечами. Несколько мужчин сидели вокруг стола на сосновых стульях с высокими спинками; между ними беспорядочно лежали документы и стояли наполовину наполненные стаканы и графины с ликёром. Обшитые панелями стены были отделаны искусней, чем в коридоре, и скудно украшены гравюрами и картинами. Напротив имелись ещё две двери и пара окон в дальнем конце. Когда мы вошли, мужчины подняли головы.
На меня обрушилось сразу несколько впечатлений. На лицах было много волос: в основном, неухоженные бороды и усы. В комнате пахло кожей, потом, лошадьми и сигарами. Двое сидящих на моей стороне стола имели пыльную, сильно поношенную униформу, и на их бёдрах я заметил пистолетные портупеи. Двое других напротив – одеты более аккуратно, но их одежда была обычной и неопрятной.
На сцене доминировал ещё один человек, одетый лучше всех в комнате. Он сидел прямо напротив двух оборванных путников, а по бокам от него – двое его вероятных подчиненных. Мужчина был крупного телосложения, темноволосый и смуглый, с густой бородой и усами. Увидев меня, он встал. В его глазах горел острый ум – глазах, которые знали слишком много, и я не удивился мощной волне дежавю, нахлынувшей на меня. Но удивило одно: то, чего раньше я не испытывал. Ярко и непроницаемо это отражалось от него, как от зеркала. Не нужен был шквал голографических изображений, чтобы догадаться, что мужчина тоже носил Портал.