Он был высокого роста, с очень бледным лицом; у него были впалые виски, глубоко посаженные глаза, широкий и угрожающий лоб. Тело было огромным, шея тонкой, ноги чрезвычайно худыми – наследственный недостаток: его отец, Германик, также имел худые ноги и укреплял их частой верховой ездой. У Калигулы было мало волос; макушка головы была совершенно лысой, что свидетельствовало о бедности крови; зато тело было покрыто волосами, что указывало на буйство аппетитов. Именно поэтому позже считалось преступлением смотреть на Калигулу из окна или с портика и произносить в его присутствии слова «козел» или «коза». Он был эпилептиком от рождения (этот факт следует тщательно отметить); у него были внезапные приступы слабости, которые мешали ему ходить и даже стоять. Вот, следовательно, явные органические слабости, особая конституция, которые порождают крайнюю нервную чувствительность, одинаково жаждущую сильных ощущений и неспособную их выносить. Такие натуры нуждаются в эмоциях и страдают от них; они ищут возбудителей и ослабляются всем, что их возбуждает.
Позже воспитание, воля и упражнение власти еще более изменили его природные склонности. Калигула чувствует расстройство своего здоровья; он тоже верит в душевную болезнь; он хотел очистить мозг, идея, свойственная древней медицине. Цезония, его четвертая жена, дала ему зелье, которое только привело его в ярость, а затем в еще большее уныние.
Его лицо было безобразным: он старался сделать его ужасным, считая, что внушаемый им страх заменяет красоту. Он учился перед зеркалом придавать всем своим чертам неподвижность, смотреть пристально, никогда не опуская век, подобно статуям божеств, у которых глаза – прозрачные вставленные камни. Его ночи были сплошной бессонницей: он не мог спать более трех часов, и эти три часа прерывались ужасными видениями; он слышал, как море обретает голос и разговаривает с ним. Тут же он вскакивал с постели и бродил под длинными портиками, ожидая и призывая рассвет.
Наконец, у него были судороги, лихорадочная раздражительность, беспокойная подвижность дикого зверя в клетке. Он был подвержен паническим страхам, которые являются безотчетным бунтом чувств. Гром заставлял его прятаться под кровать. Этна, которую он увидел однажды вечером в огне из Мессины, заставила его поспешно покинуть Сицилию. Во время нелепой экспедиции на берега Рейна, оказавшись в узком ущелье, ему пришла мысль, что враги могут напасть на него. Он бросился бежать, и, так как багаж мешал его бегству, он приказал нести себя на руках солдат через мост, переброшенный через Рейн.