Чем дальше занятия Ани, тем больше музыки. Вся комната наполняется звуками, они вверху и внизу то печальные, то ликующие, они заполняют всю меня, и мне кажется, я поднимаюсь вместе с ними, волнуюсь, страдаю, радуюсь весь мир со мной, я счастлива…
Но вдруг слова тети: «Оля, иди пить молоко!» заставляют меня очнуться и с большим сожалением уйти из волшебного мира (музыки) звуков.
Прошли годы, моя любовь к музыке росла вместе со мною. Мне очень хотелось учиться играть, но некому было понять меня, подумать обо мне.
Однажды вечером я осталась у теток. Стояла тишина в гимназии. Странно было переходить из класса в класс, где целый день слышались голоса и смех детей. Казалось, стены отдыхали, такой царил покой.
Я вошла в зал, залитый лунным светом, постояла у окна, и вдруг мне показалось, что я слышу музыку, она идет издалека, и все яснее вырисовывалась мелодия, я уже могла ее повторять много раз, вот сейчас звуки сольются вместе, лучше, торжественней. Я повернулась лицом к залу, побежала в темноту, где стоял рояль, вот сейчас зазвучит мелодия такая уже родная и близкая мне.
Я поднимаю крышку рояля, подвигаю стул – вот сейчас услышу эту музыку. Мои руки опускаются на клавиатуру и… Зал наполняется какой-то какофонией. Мне страшно, невыносимо больно. Голова опускается на руки, из груди вырываются и заполняют зал горькие рыдания.
Все детство и юность я мечтала учиться музыке, и, только выйдя замуж, моя мечта осуществилась. Но, увы, слишком поздно. Зато детей своих я начала учить рано, особенно старшую дочь Валю. Она очень любит музыку, хотя музыкантом не стала, а вторая моя дочь Нина закончила композиторское отделение Тбилисской консерватории навсегда связала свою жизнь с музыкой.
1906 год
Я живу у тети Чарны. Она смотрит за мною очень хорошо, но что-то томит меня, мне не до смеха, не до шалостей, все время предо мною Шура.
Однажды к нам приехал сын близкой подруги этой семьи Лёлё (Лоло) Моргулев (Моргулев действительно был директором сахарного завода в Одессе.). Он стал забавлять меня. Я ему очень понравилась, и он начал просить тетю, чтобы она отпустила меня к нему домой поиграть с его братишкой Виктором. Я не хотела ехать, но не посмела сказать об этом. Лоло посадил меня перед собой на велосипед и быстро повез по темным улицам за город, к сахарному заводу, где был директором его отец. Лоло крепко прижимал меня к себе и вез как драгоценную игрушку. Его тепло и ласковый голос успокоили меня. Я стала вглядываться в темноту. Скоро показалось большое здание. Оно стояло посреди темного поля и напоминало большого уставшего зверя, который тяжело дышит. Когда мы подъехали к заводу, то увидели с левой стороны садик, сквозь листву просвечивал свет. Лёлё остановился, слез с велосипеда, открыл калитку садика и радостно закричал по-французски. Я ничего не поняла кроме одного слова «Ля пупе», что значит «кукла». Из глубины послышались голоса, и показалась очень миловидная женщина.