Ненависть и зависть, которые греки питали к Музалону, сдерживаемые при жизни князя, вырвались наружу после его смерти. Слишком слабый, чтобы открыто бороться с врагами, великий доместик попытался обезоружить их мягкостью; он созвал во дворце высшую знать, магистратуру, самых выдающихся офицеров армии и предстал перед этим собранием, облаченный во все регалии своих различных титулов. В весьма искусной речи он с высоты трона оправдывал свое поведение и предлагал отказаться от регентства, если его отречение будет сочтено полезным для общественного блага. Гибель Музалона была предрешена, но его враги сочли, что момент еще не настал: его скромность была осыпана заверениями в уважении и верности, а самые непримиримые враги казались наиболее усердными в возобновлении клятвы повиновения. Среди них был и Михаил Палеолог, с юных лет возведенный в должность коннетабля или командующего наемными войсками, который настоятельно умолял хранителя и спасителя римлян не оставлять опеку над юным императором. Никогда греки не проявляли столько коварства; регент вскоре стал жертвой своей доверчивости и честолюбия. На девятый день после смерти Ласкариса, по обычаю, в соборе Магнезии, города в Азии, совершалась торжественная панихида. В разгар церемонии стража ворвалась в церковь с ужасными криками и перебила у алтаря Музалона, его братьев и всех их сторонников. В этом случае Михаил повел себя столь искусно, что извлек всю выгоду из резни, не разделяя ни вины, ни, по крайней мере, упреков. Не выставляя никаких претензий, он позволил говорить своим щедротам, ценность которых подчеркивало истощение его состояния. Вельможи и патриарх, собравшиеся для выбора регента, предоставили ему титул великого дуки, и Арсений оставил за ним всю исполнительную власть.
С этого момента честолюбивый Палеолог стал рассматривать свое достоинство лишь как ступень к более легкому достижению трона, к которому он стремился. Влияние его гения соблазнило или рассеяло фракции знати. Иоанн Дука Ватац, предшественник Феодора Ласкариса, заложил большие сокровища в крепости на берегах Гермуса под охраной верных варягов, войск норманнского происхождения. Коннетабль сохранил над ними все свое влияние; поэтому он захватил сокровища без сопротивления и использовал их для подкупа стражи. Смягчение налогов, предмет постоянных жалоб народа, запрет испытаний огнем и судебных поединков, обеспечение вдов и детей ветеранов – таковы были первые действия нового регента. Понимая влияние духовенства, он старался заручиться поддержкой этого могущественного сословия. Тайные щедроты соблазнили всех схизматических прелатов, и неподкупный патриарх сам поддался лести, которой льстили его тщеславию. Одновременно его эмиссары неустанно повторяли, что слабости императора должен быть противопоставлен человек, соединяющий в себе зрелость возраста, опыт и превосходство талантов. Со своей стороны Палеолог намекал, что общественный интерес требует, чтобы тот, на кого падает весь груз управления, не имел в руках шаткой власти.