Бартендер пялился, потирая стакан.
Без лишних слов. Что есть в кармане жилетки… Фонарик. Сойдет.
– Вот. Свет. Кнопка. Бум-Бум, – закосил под не особо болтливого, но сообразительного дикаря.
Заросший мужик с козлиной бородкой, весь в наколках, принял оплату. И походу – счел меня за «своего». Все-таки в городке по большей части все такие, какого я разыграл. А вот говорливых – поменьше. И за барной стойкой они не сидят.
На всякий пожарный, надо и нож заготовить. Как раз рядом с фонариком закреплен. Заодно и проверил, как быстро смогу, если что вдруг, достать.
Второй у щиколотки. Тоже на всякий пожарный. Надеюсь, не пригодится. Ведь пришли поискать человечка, а не устраивать кровавую баню.
– Шесть. Без лишних вопросов. Стопашки достойны Свет-Кнопки-Бум-Бум.
– Закуски гони. Я знаю – сколько ценность оплаты. Мой партнер больно щедр. Хоть и тупой.
– Шельма! Тебя не наколешь! Ходить перестала, а правила помнишь!
– Шельма тебя пырнет, если нарушишь. Шельма нынче чуть жестче.
– Ты что! Мое уважение. Только всего. Шесть и закуски – сколько влезет. Достойно оплаты. Правила нарушать…
– Смерти ждать. Я помню.
– За что сторговались…
– На том и порешились. Жак, гони выпить. Партнер сохнет.
Их диалоги… Нарушения грамматики, слог… Я забыл, как Кристинка жила в этом месте все эти годы. Забыл, что за выгребная яма этот «городок». Уж лучше жизнерадостные дикари Дурные, чем Дурные в моральном плане придурки.
Шесть рюмок. Достаточно чистых, надо отдать должное. Хозяин заведения за чистотой явно следит и втык дает своим прохвостам, если что будет не так. Или устраивает публичную порку девчонкам-служанкам, как когда-то Кристине. Охренеть, поверить не могу, что мне пришлось тогда ее выкупать. И для этого отдал все, что только имелось в карманах, и даже одежду. Уходить голышом под ржач полного бара… Джорджи – та еще мразь. Такого стыда, как тогда, не ощущал никогда. И это будучи еще нелепым подростком… Твари. Зато Кристину не постигла участь ее соплеменниц-рабынь…
– Будем!
Кристина тяпнула пойла. Я вслед за ней. Молча. Не дай ляд Жак вспомнит еще по моему разговору, что это я – тот юнец, щеголяющий причиндалом ради выкупа «их девки». Возможно, то унижение и засчиталось как часть расплаты, из-за здорового смеха и зрелища нас тогда и отпустили. Меня голышом, девчонку в лохмотьях простынки… В этот раз такой номер вряд ли прокатит. Вскроют кишки за наглость – и дело с концом.