– И все стали жить долго и счастливо… В бесконечных оргиях, расчленениях, каннибализме, инцестах и хрен знает чем пойми еще. Спасибо, Аллочка. Я подхвачу с этого места.
– Нэл!!!
– Нэл! Перепугал…
– Нелей, почему…
– Давайте оставим пустой треп на потом. Сейчас у нас все же урок, и стоит проследовать ко второму его этапу.
– Куда? Бабушка…
– Цыц!
– Туда.
Я пальцем указал в сторону доносящихся с бойкими порывами ветра шепотов.
Все еще не различимых на слух, но для меня отчетливо ясных.
Все, кто не мы – исчезнуть должны.
Чужие пойдут на органы.
Жертву принесут.
– Первый понравился?
– Нэл, шуточки у тебя…
– Простите, Иолана. То, что вы ощутили, – необходимое зло. Часть нашей истории. Сейчас мы пройдем ко второй ее части. К культистам, которые исказили мышление и привели к бесконечному блуду. Пойдемте.
– Обязательно?
– Да, Дрей. Обязательно.
– Для детей?..
– И для детей, Жаклин. Для детей – в первую очередь. Их мозг получит заряд шока мощнее, чем окрепший и полюбивший вас во всех отношениях мутаген. А это – единственный известный нам метод вправлять разум куда надо. Идем.
Решительным шагом возглавил шествие сквозь заросли бьющей в лицо пшеницы. Все двинулись следом.
Мы шли к амбару, словно тени в полуденный час, когда солнце пытается пробиться сквозь тучи. Только туч никаких не наблюдалось. Солнце одиноко и ярко светило со всей своей мощи.
Беспощадный ураганный ветер разносил пыль по всей долине бескрайней пшеницы. Зловещие воющие звуки – нечто большее, чем просто стихия.
– Долго идти?
– Сколько потребуется, дедушка Мага.
– Как это?
– Пока Симуляция калькулирует все процессы и строит сценарий, запускает необходимые структуры.
– Проще?
– Проще – как только, так сразу. Поле пшеницы бесконечно, зациклено.
– Проще?
– Мы ходим по кругу, дед. Почти буквально. Пока не придет время.
– Понял.
Да, старикам сложнее возвращать ясность ума. Даже если изначально они и довольно Смышленые. Что ж – дряхлый деда Мага явно со мной и не укатит на горящем плоту, не велика потеря…
Стена травы. Пшеница, пшеница, пшеница… Куда рослее, чем для нее это свойственно.
В воздухе витала странная напряженная тишина. Шаги звучали громче обычного, сминая траву.
Хруст. Хруст.
Все молчали.
Шепот продолжал доноситься, петляя по ураганному ветру среди лабиринта пшеницы.
Природа сама задержала дыхание, ожидая чего-то недоброго.