Потом, когда Леонардо возвращался, он с удивлением обнаруживал себя, как в зеркале, внутри картины. Нет, не портретное сходство – он крылся где-то между мазков: в соотнесениях цветов, пропорций и фактур. За столько лет Леонардо так и не смог привыкнуть к этому чуду.
Ну что ж, вытянутая голова на холсте уже получила покатые плечи, темные пустые глазницы и угловатый нос, уподобившись тесаному идолу с острова Пасхи. Голова уже собиралась обзавестись глазами, когда в дверь постучали.
Леонардо чертыхнулся, бросил липкую кисть и с удивлением обнаружил, что рассвело.
Юные, еще несмелые лучи осторожно раздвигали клубы тумана над озером, нежно касались гулкой воды и морщинок в уголках глаз. Толпы художников вдоль всей береговой линии уже работали за своими этюдниками. Слышалось деловитое шуршание бумаги, поскрипывание петель.
У озера раскинулся парк с тропинками и уединенными беседками. В них сгорбленные писатели сосредоточенно грызли кончики перьев, карандашей и шариковых ручек. По набережной в искусно надорванных лохмотьях расхаживал бродячий философ и что-то бубнил себе под нос.
«Да, все готовятся к сегодняшней вечеринке, – с досадой подумал Леонардо. – А я не успеваю!! Чертово Сфумато, эти бесконечные слои!»
Только теперь он ощутил вязкий холодок между пальцев ноги и увидел, что весь балкон залит из прохудившегося пакета.
В дверь постучали настойчивей.
– Альберт, я работаю! – вскричал Леонардо и заметался по балкону с половой тряпкой. – Ладно, заходи, открыто. Только не мешай!
От его потуг краска еще больше размазывалась по полу.
– Как ты догадался, что это я? – церемонно снимая шляпу, из-под которой тут же выпорхнула как будто не подверженная гравитации шевелюра, вошел действительно Альберт. Пружинистой походкой, крутя на пальце цепочку со старинными часами и посвистывая, прямо в ботинках он прошел в комнату, остановился у балкона и замер. Леонардо выглянул из-за холста. Вид его ужасал. На носу и щеках были зеленые полосы, как у древнего военного, а в руке, чем-то неуловимо похожая на отрезанную голову, истекала цветной кровью набухшая тряпка.
– Фил не играет в кости! – не растерялся Альберт и ткнул в Леонардо пальцем, прицокнув.
Леонардо недовольно спрятался обратно за холст.
– Вот представь, – продолжал Альберт рассудительным тоном, – допустим у нас есть два космических корабля, и они летят со скоростями, близкими к скоростям света…