И я ему говорю:
– Я не могу, я не знаю как, – и тут получаю удар в спину, и, естественно, меня снова уводят в этот вот зал кинотеатра из которого мы выбрались с большим трудом.
Я захожу в зал, нахожу своё место и сажусь. Лёд почти стаял, причём самое интересное, что лёд, он был не холодный, Он был голубой какой-то, очень скользкий, но не холодный. Почему знаю? Потому что я по нему на пятой точке съезжала. Он был не холодный, он был тёплый. Но он был скользкий и выглядел он как лёд. Я, значит, сажусь на свое место, все, сижу, мы опять сидим. Было только несколько человек вот таких непоседливых, как я, остальные сидят, все всем довольны и сидят. Для них это как шоу, что ли, не знаю, они сидят. И я смотрю, с одной двери заходит девушка, и с другой заходит парень, напомню – в зале были сквозные двери для входа и выхода.
Но они, забыла сказать, что когда я пыталась сказать парню вот этому там внутри колбы, что я не могу ему помочь, его кожа начала меняться. На нее как начала нарастать вторая кожа, такого синего цвета, текстурой как кожа крокодила что ли. И с другой стороны вот этой колбы лежала еще женщина. Людей там было очень много, напомню. Еще девушка была, и она тоже стала обрастать вот так же, как он. И у них не было левой руки, она как бы чуть выше локтя была отрублена. И когда на них стала нарастать кожа, я вижу, как эта рука начинает отрастать. Там у всех, буквально у всех не было левой руки. Все лежали с отрубленной левой рукой. Вот. И вот они заходят в зал в итоге, вот уже в этой синей коже, сами на себя не похожи, видимо они мутировали и при этом они стали чуть выше. И я этому парню пытаюсь помахать, и даю понять, что я тебе могу помочь, если ты вышел, давай что-то сделаем. Но он меня не слышит, он меня уже не понимает, он на другой волне или он перепрошит, я не понимаю. И тут я смотрю, что с девушкой и с этим парнем происходят какие-то очень странные метаморфозы. Сквозь них пробегают прямо как разряды электрического тока, и эти разряды, их видно, как бегут по телу.
И в какой-то момент из их глаз, глаза покраснели, и из глаз стали вылетать как пули, это были не совсем пули – это были огоньки такие, очень похожие на одиночный выстрел плазмой. Они начали убивать людей. Мой друг шёл и своим взглядом убивал людей. Как поле косят косой – трава ложится, также и людей убивали раз за разом, шаг за шагом. Он шел медленно. Я так думаю, сижу и думаю, – я не хочу умирать. Я здесь не для того. Я залезаю под впереди стоящий ряд кресел. Их было три ряда. И под ними проползаю в центральный выход, такой большой проход в зале, который разделял верхнюю зону кресел от нижней. Мне нужно добраться через проход в соседние ряды, потому что там уже никого не было, там уже всех, видимо, зачистили, пока я там ходила всякими маршами вокруг кинотеатра, добегала по торговым центрам. Я скатываюсь всем телом, круговыми движениями вокруг своего тела, не кубарем, как кувырками, а всем телом перекатываюсь. И докатываюсь уже из-под этих рядов кресел до середины прохода. И в этот момент мой друг доходит до меня. И его выстрелы из глаз прошивают мой правый бок. Но он не попал глубоко, это было поверхностно, он просто поцарапал кожу. Было очень неприятное, очень болезненное ощущение, но кричать было нельзя.