Татьяна Николаевна, похоже, глубоко прониклась скромной идеей посланника Доброты. На глазах её блеснула слеза и, извинившись, она отошла к столу накапать себе положенное число капель валидола. Взгляд её задержался на невзрачной именной фигурке бухгалтера, выполненной из чистейшей воронёной оружейной стали. Фигурка символизировала стального бухгалтера, разрывающего на части самонадеянную гидру коррупции, так и не понявшую при жизни с кем связалась. Народной молвой подпись приписывалась бывшему Министру Финансов и гласила «Или мы её – или ты сядешь». На момент визита Сёмы судимостей за Татьяной Николаевной не числилось.
Вернувшись, Татьяна Николаевна бережно взяла за руку криминального обольстителя и долго жаловалась на неблагодарное отношение со стороны руководства, равно как и на низкую зарплату. «Даже на „Бухгалтерскую правду“ не подписали», – горевала она. Дело было на мази. Рыбка клюнула и заглотила наживку, оставалось лишь подсечь и тащить в свои карманы дармовую недвижимость, несправедливо занятую никому не нужными социальными дармоедами. Семён Петрович уже предусмотрительно прикупил деревеньку в Магаданской области, куда собирался переместить тех сирых и убогих, которых еще минуту назад обещал ежедневно поливать душем из золотых монет.
– Я знал, я знал, что народ русский, в лице вашем, может надеяться на лучшую долю… – Вот, я и договорчик подготовил, Вам лишь подписать и поедем выбирать Ваш дворец. Я лично советую предместья Вены, очень, очень рекомендую. Я уже подписал, так что моё честное купеческое в Вашем кармане. Татьяна Николаевна не возражала против венских пригородов, но была, по её словам, маленькая загвоздка.
– Как ни крути, – она презрительно ухмыльнулась, – но директором считается очередной пра-правнук Фунта и посему подписывать судьбоносные документы полагается ему. – Но мы же знаем, что вопрос я легко порешаю, так что быстренько схожу и возьму его подпись, а Вы, Семён Петрович, потрудитесь озаботиться садовником для моего дворца. Семён Петрович обещал.
Вернувшись, Татьяна Николаевна сообщила, что господин директор слегка посамовольничал и потребовал должности директора одного из филиалов фонда для своего сына: пора продолжать славную династию фальшивых директоров. Пришлось перепечатать и внести изменения. Семён Петрович не возражал против расширения династии сидельцев Фунтов. Погрозив пальчиком облапошенной бухгалтерше, он размашисто подписал договор, галантно поцеловал ей руку и величаво отбыл.