– Послушай Тони, а если никто не появится? – завёл Рикки старую пластинку.
– Все может быть. В таких делах никогда не угадаешь.
– Ты такой спокойный, « все может быть». Надо что-то делать.
– Рикки, ты сколько лет работаешь на семью?
– Три, а ты?
– А я – семнадцать. Знаешь, сколько раз за это время я сидел вот так, в пустой комнате и нечего не происходило? А знаешь, почему я до сих пор жив и ни разу не попался фараонам?
– Ну, скажи, почему.
– Потому, что мне платят деньги и заметь, неплохие деньги, за то, чтобы я делал свою работу и не задавал ненужных вопросов.
– Все это так, Тони. Не обижайся, просто надоело ничего не делать. Расскажи мне лучше об охоте на них три года назад. Я в то время сидел и знаю обо всем только из газет.
– Да это было славное время. Такого количества «тяжелой и легкой артиллерии» я не могу припомнить ни разу.
Тонни прожевал последний кусок и вытер губы салфеткой и добавил:
– Чтобы в одном месте высадилось такое количество бойцов. Да-а, это было что-то.
– Почему же тогда вы не смогли поймать их?
– Понимаешь, мы исходили из того, что эти ребята – испуганные кролики, забившиеся в норку. И нам надо только подождать, когда они сами вылезут на свет. На самом же деле эти Кандиры чертовски хорошо подготовились. Пока мы искали их по пляжам и мотелям, они спокойно записывали свои показания на видео. Мы потом нашли то место, конечно после фараонов.
– Неужели им никто не помогал?
– Да был там один придурок, ночной портье мотеля. Он нам потом все и рассказал.
– И что?
– Ничего. Больше никому ничего не расскажет.
– И все же, Тони. Кто они такие? И почему мы три года пытаемся их найти?
– Я тебе сейчас скажу, Рикки, но больше повторять не буду. Они плюнули в глаза главе семьи Джону Соролто. Они представили Джона перед другими семьями, как человека, которого можно обмануть и уйти безнаказанным. Такие попытки, кстати, бывают довольно часто. Я слышал, что во многих семьях заводились черви, и это приносило большие неприятности. Но ни одно такое дело не оставалось безнаказанным. Это закон, Рикки! А над нами уже посмеиваются и Нью-Йорк, и Невада. Это грозит потерей уважения. Вот этого допустить нельзя.
Тони встал, потянулся и подошел к окну.
– Кто сейчас на улице, Рикки?
– Местный, цветной.
– Я его не вижу. Где он?
– Изображает пьяного. Сидит неподалеку под кустами с пустой бутылкой.