Развернувшись к выходу, она быстрыми шагами последовала к дверям.
***
Ближе к полуночи цитадель Бишрема стремительнее пустела, наполняясь тишиной и лёгким сквозняком. По коридорам уже не бродили азуры, вечно перебирающие разнообразные пергаменты. Сотрудники не засиживались за чашкой чая и обсуждением последних новостей. А охранник, сидевший у входа, начинал засыпать, не веря, что сюда явятся посреди ночи.
Поэтому те редкие мгновения, когда Эрон посещал цитадель в полночь, всегда запоминались умиротворением. Он мог спокойно бродить по помещениям в ожидании Кадуса, рассматривать портреты хранителей и пустые рамы тех, кто давно погиб.
Последнее вызывало горькую усмешку.
Когда его отец говорил о сотрудничестве, всегда вспоминались слова матери. Она умела чётко и ясно излагать мысли, без лишних прелюдий, извинений и попыток смягчить удар. Это Эрон успел перенять от неё.
«Если бы мы умели сотрудничать, здесь бы висело двенадцать портретов», – говорила она, осматривая три пустующие рамы на одной из стен.
С годами Эрон понял, что она была абсолютно права.
Странно рассуждать о дружбе, товариществе и взаимопомощи, когда трое хранителей умерли от рук себе подобных. Да, об этом не говорили вслух, записанные факты утверждали иное, но большинство и так знали правду. Никто из гибридов или азуров не покусился бы на жизнь хранителя. Все арумы давно изгнаны из города, и вход сюда, если они выживали, им был закрыт. Что уж говорить о старейшинах, которых волновали лишь меню и удобство расписания.
Из этого и следовал вывод: единственные, у кого есть причины убивать хранителей, – они сами. По крайней мере, это понимание в голову Эрону заложила мама.
– Может, потом экскурсию проведём? – недовольно фыркнул Флоу, толкая Эрона в спину.
Эрон оглянулся, внимательно посмотрел в глаза Флоу, и уже через секунду тот в страхе закричал. Флоу опустил голову к полу и прижался спиной к стене, едва не пытаясь туда влезть. Эрон не знал, что тот видел, но хвалил себя за силу внушения – она становилась мощнее.
Несколько секунд Эрон наблюдал за Флоу и в одно мгновение остановился. Флоу быстро заморгал, потёр глаза и осознал, что перед ним пустота.
– Осмотрительней, Флоу, – равнодушно бросил Эрон, привлекая внимание. – Так и до остановки сердца недалеко.
Развернувшись, Эрон направился дальше, ухмылка сама расползлась по лицу, а чувство маленькой победы захлестнуло его. Ему не нравилось, когда некоторые, тем более помощники мачехи или отца, пытались указывать ему, что делать. Но он определённо любил напоминать им, кем является.