– Что вы хотите? – прошептала Хатима, и ее скрипуче-ослабленный голос вывел Разию из задумчивости.
– Мне нужно, чтобы ты рассказала о своей жизни в ДАИШ. С самого начала, как только ты приехала в Сирию. С кем ты встречалась, имена, фамилии, прозвища. Описание этих людей. Про погибших можно не говорить. Особенно детально расскажи про жизнь в Мосуле и о том, как вам с подругами удалось оттуда выбраться.
– Да нечего рассказывать, – Хатима поправила платок, сползавший на подушку. – Я почти никого не видела, кроме мужа. Все годы. Только чуть удалось вырваться из этой тюрьмы, когда он погиб… – она осеклась, испугавшись, что прорвалось слишком откровенное. – Но почти сразу начались такие бомбежки, что мы забивались в подвал дома. Только женщины. А вот уже в Эрбиле к мужу Айны ходило много людей. Но я не знаю их имен и уж тем более фамилий.
Разия подошла к зарешеченному окну, открытому в этот вечерний час, подержалась за решетку, пыльную и ржавую. На пальцах остались рыжие отметины. Солнце светило лимонно-блекло, сбоку, свет его пробивался между листьями старого евфратского тополя. Время шло к намазу, но Разия не слишком истово молилась. Сейчас ее занимала мысль, не ошиблась ли она в своих расчетах? Айна, конечно, была предпочтительнее в плане осведомленности. Но от нее вряд ли удастся что-нибудь добиться. Ни уговорами, ни пытками. Разве что подкуп. Однако Нур не санкционировал никакие траты. А подобные Айне, если и согласятся пооткровенничать, то лишь за немалые суммы.
Хатима, наверное, увидела разочарование на лице Разии и вдруг нестерпимо захотела по-настоящему выбраться из западни, подальше от лживых подруг, которые везли ее с собой, как жертвенного барана.
– Есть одно, что я могу… – голос у нее иссяк. Хатима снова отвела в сторону нитки, мешавшие ей говорить. – В Эрбиле была женщина. Она приехала к Касиду…
Разия вернулась к стулу, стоящему около кровати Хатимы. Но слушала без энтузиазма.
– Я подслушала их разговор. Но расскажу только в том случае, если вы… Мне надо, чтобы вы перевели меня подальше от этих, – Хатима кивнула в сторону окна.
– Все зависит от важности информации. Если она стоящая, то я добьюсь перевода, – скрыла зевок Разия.
– Эта женщина – организатор, насколько я поняла по-арабски. – Хатима торговаться не стала, но решила приберечь кое-что как страховочный вариант, не веря Разие так же, как она не верила уже никому. – Прозвучало слово «миссия».