– А теперь отжимания, – приказала я, будто перед мной находился не наследный принц, а кто-то из рядовых «Ориона».
Парень застонал, нахмурившись. Если бы нежелание, несчастье, усталость и лень могли превратиться в одного человека, им бы точно стал Трэвис. Но всё же он распластался на траве, пачкая белую рубашку. Первые попытки оказались неудачными, но вскоре у него стало получаться всё лучше и лучше. Я стояла со сложенными на груди руками, смотря на него сверху вниз. Наступила моя очередь задавать вопросы. Откровенность никому не нравилась, и поэтому я решила начать с самых личных моментов. Баш на баш.
– Лилиан рассказала тебе о Тардрагоне? – я не церемонилась с вопросами.
– Я думал… мы начнём с чего-то более простого, – передразнил меня Трэвис. Руки парня задрожали, и он плюхнулся на землю, прерывисто дыша. – Не могу… – простонал Трэвис.
– Давай-давай, – подгоняла я его.
– Я готов послушать историю про богов.
Мои губы растянулись в снисходительной улыбке. Ещё вчера он с самым недовольным выражением лица слушал легенду о создании мира, а уже сегодня рад был услышать всё что угодно, лишь бы избежать тренировок. На это я и рассчитывала.
– Я не меньше твоего не люблю говорить о семье, – вздохнул Трэвис, поднимаясь с земли. – Мама умерла, а незадолго до этого поведала интересную историю о другом мире, о моём отце. После её смерти меня воспитывали маги, живущие по другую сторону моста.
– Ты знаешь, кем был твой отец, – я не спрашивала.
Что толку обучать Трэвиса только заклинаниям, если когда-нибудь ему придётся занять трон, хоть я и искренне не понимала, каким именно образом. Он должен был знать и уметь намного больше простого ученика академии. И если бы только имелась возможность обучить его чему-то стоящему.
– Мама говорила, что он не последний человек в этом мире, – усмехнулся Трэвис, отводя взгляд. – Приёмная семья ничего не говорила о нём. Кажется, они не знали, чей я сын. Это были мамины знакомые, и перед смертью она попросила их присмотреть за мной до совершеннолетия.
Глубокие карие глаза были наполнены не просто грустью – чем-то большим. Во взгляде чувствовались тоска и боль, словно каждое воспоминание о погибшей матери и об отце, с которым он не был знаком, оставило шрамы глубоко в душе. Так и было. Я знала это чувство – какое бы воспоминание из прошлого ни поселилось в мыслях, стремилась гнать его прочь. В груди всё сжималось и ныло, слёзы так и норовили политься – в таком состоянии каждый человек находился бы на грани. Но я ничем не могла помочь Трэвису. Он уже пережил смерть матери, а вот Фергус только недавно узнал, что Лилиан умерла. Ему ещё предстояло пройти через переживания о смерти дочери и привыкнуть к существованию внука.