Холодный моросящий дождь завис между твердью и небом. Плащ инквизитора не согревал, не спасал от сырости. Когда Яцек поднялся на Белый холм, он пропитался дождем насквозь. Инквизитор вытер мокрое лицо руками и предоставил пропуск озябшим охранникам. Бедолаги стоят тут явно не первый колокол.
– Оружие сдать, – указал на корзину охрипший охранник и шмыгнул носом.
– Я без оружия.
Охранник не поспешил освободить проход, и Яцек нехотя распахнул инквизиторский плащ. Капли дождя гроздью посыпались с плаща на землю.
Две шерстяных рубахи поверх друг друга. Кошель на поясе. Нет ни кольчуги, ни привычной для инквизиции кистени.
Охранники недоверчиво смотрели. Яцек сказал:
– Как говорит писание: слово – сильнейшее оружие праведного человека.
– Посмотрел бы я на тебя, как ты со своим праведным словом ночью улицы патрулировать будешь.
Яцек обратился к его товарищу:
– Он мне так надоел, что я уже жалею, что не ношу с собой оружия.
Охранники обменялись взглядами. Улыбнулись на шутку инквизитора и безмолвно уступили дорогу.
Яцек служил в инквизиции уже более сорока лет, но на Белом холме ему еще не приходилось бывать.
Увиденное его несколько разочаровало. Давно выбеленные известкой стены были у основания серыми от грязи и зелеными от мха. Во дворе вместо ожидаемого красивого сада с изваяниями Творца и фонтанами стояли не запряженные кареты.
Инквизитор поспешил к крыльцу, на которое ему указали привратники. Охранники на входе обыскали его еще раз и более дотошно.
– Тебе нравится это делать? – съязвил Яцек охраннику, когда тот бесцеремонно проверил пах на ощупь.
В ответ был только взгляд человека, который слышит эту шутку в сотый раз.
Внутри не теплее. Не удивительно. Попробуй согреть хоромы с такими высокими потолками.
В конце зала на скамье у темной двери сидел мальчишка. Он увидел Яцека и тут же отвернулся.
Гостеприимностью Белый холм уступает даже узилищу.
Инквизитор направился к юноше. Звук шагов разлетался по залу, нарушая тишину.
Напротив скамьи, где сидел мальчишка, Яцек увидел фреску до самого потолка: Творец с молотом в руке изгоняет своих сыновей из Прави.
– Здравь будь, – приветствовал он юношу.
– Здравь! Здравь будь! – неуверенно пробубнил мальчишка.
Юноша поднялся со скамьи, свесив руки по швам. Неуверенно оглядел Яцека сверху вниз и тут же отвел взгляд.