– Мы будем немы, – ответила Мольга, а Богдан кивнул ей в ответ, показывая жестом, что рот не открывается.
Толстяк скривился. Он остался недовольным, но не смел поспорить с инквизитором и Мольгой.
– Не спим, лоботрясы! Иииии раз! И раз… Когда стало темнеть, на палубу с заспанным лицом и синими от холода губами вышел Арлей. Он сразу засмеял Богдана и Мольгу за их занятие.
– Ладно она, но ты-то инквизитор! Зачем тебе сидеть с чернью на веслах! Еще и кольчугу снял, – он пнул лежащую на полу кольчугу.
– Нет ничего постыдного в труде, – прохрипел Богдан. – Даже творец трудился над Алатырем при мироздании.
– Да-да. Шесть дней и шесть ночей. Знаю…
Когда стало темнеть и береговая линия потерялась в сумерках, лодка встала на якорь. Толстяк раздал гребцам холодную закваску из воды и молотых зерен. Пассажиры получили такое же блюдо.
– Навье отродье! Это вообще можно есть? – возмутился Арлей.
– Друг мой, если мы спустимся в трюм, то я предложу вам хлеб и сыр из запасов. Но не на глазах у гребцов.
– Так идем! – и Арлей, не дожидаясь, поднял крышку в трюм.
Мольга не спешила возвращаться в трюм к Арлею. Богдан тоже остался на банке. Гребцы все оставались на банках, повиснув на веслах. Мольга и Богдан опустошили миски и подошли к борту судна.
– Спящий океан… – протянул Богдан.
Ветер притих. Океан действительно уснул. В небе из разорванных туч поблескивали звезды.
– Ты не похож на инквизитора, – сказала Мольга и провела рукой по груди инквизитора. – Это скорее мышцы работающего человека. И руки тоже. – Она взяла его руку. Грубая кожа, а ее ладони покрылись мозолями от работы веслом. Мышцы инквизитора напряглись, но он не сопротивлялся.
– Я не всегда был инквизитором.
Хриплый голос дрогнул. Да, инквизитор, ты у меня на крючке. Какие же вы мужики все поверхностные. У меня на лице один сплошной синяк и сломанный нос по центру, а вы дрожите от бабского внимания. Мама в детстве не любила?
Но в ответ она склонила голову набок и спросила:
– А чем ты занимался раньше?
– Ратным делом, – он отвел глаза, словно признался в чем-то постыдном.
Толстяк выскочил из трюма, и Богдан испуганно выдернул свою огромную ладонь из рук Мольги.
– До утра отбой. Отдыхайте! – крикнул он команде гребцов, хотя половина уже достала какие-то лохмотья из-под банки и спала, укутавшись.