– Да?
– Чтобы больше никаких побоев. Женщина теперь на службе церкви.
– Конечно, ваше святейшество!
Дрожащие руки забегали по застежкам ремней. Мольга видела, как волнуется охранник. Перевязь на руке уже вся пропиталась кровью.
Старик и его помощник вышли первыми в коридор. За ними на два шага отставали Мольга и охранник. Мольга улыбнулась охраннику. Тот инстинктивно улыбнулся в ответ. А после этого она специально с размаху врезалась в каменную стену. В голове раздался хруст. Мольга почувствовала его всем телом. Глаза словно лопнули и полились слезы. Ноги подкосило, и Мольга упала. Уже на полу она закричала:
– Нееет! За что?
– Что произошло? – завизжал, обернувшись, старик.
– Я не знаю! – закричал охранник.
Мольга, опираясь о стену рукой и обливаясь кровью из носа, проскулила:
– Он ударил меня об стену.
– Нет! Она сама!
– Сама сломала себе нос? Ты явно держишь меня за слабоума? – прошипел писклявым голосом сквозь зубы старик.
– Молю, святейшество! Я ее пальцем не трогал.
Боль была ужасная. Мольга закрывала руками лицо, скрывая свою улыбку. – Веди нас на свежий воздух! Я не могу более терпеть этот смрад!
В конце коридора была дверь. Дважды Мольга натыкалась на нее при попытке побегов. И дважды она была закрыта с обратной стороны. Сейчас дверь поддалась, и в сопровождении святош и охранника она вошла в небольшую комнату. Большой камин. Завалинка у стены. В казане над огнем что-то кипит. На противоположной стене полка с оружием. А по центру стоит круглый стол.
Они вышли на улицу. Холодный воздух немного ослабил боль разбитого носа. Руки уже по локоть были в крови.
Старик окликнул ратника возле кареты:
– Найдите ей цирюльника. А этого высечь здесь и сейчас.
– Будет исполнено.
Охранник рыдал как ребенок, божась, что не трогал Мольгу. Но и она, и он знали правду. Он трогал ее. Не сейчас, но трогал. И эти плети заслужил.
Никто из его дружков не вмешался. А Мольга лишь смотрела на курносого. Вот кого она бы хотела видеть еще под ударами кнута.
Босая, с кровоточащим носом, завернутая в мешковину, с двумя грамотами за поясом. Вот в таком виде ее вызволили из узилища и оставили. Старик-освободитель сел в высокую карету и в сопровождении дюжины ратников уехал. В какой-то момент ей показалось, что охранники разорвут ее на куски. Но высеченный на глазах друг – хороший мотив оставить женщину в покое.