Не желательно ходить в лес ранней весной, пока полностью не раскроются листья: в это время лес активно берет в себя энергию.
С деревьями мы тогда работали едва ли не каждый день, каждый раз меняя деревья. Звездочет говорил, что это нужно для того, чтобы дерево могло спокойно восстановиться, на восстановление оно тратит около трех дней. Оказалось, что почти таким же образом можно работать и с намерением: крутить его в голове и ходить вокруг дерева, а потом, когда почувствуешь внутреннюю готовность, резко остановиться и обхватить дерево, крепко к нему прижавшись всем телом, чтобы намерение как ракетой выстрелило в пространство. Лично у меня подобное ни разу не получилось, но с помощью деревьев я потом чистился регулярно.
Еще одной загадочной практикой оказалось хождение в лабиринте: его общими усилиями выложили из веток прямо за оградой турбазы. Звездочет прочел краткую лекцию, после чего хождения в лабиринте стали почти такой же обязательной программой, как и утренние молитвенные практики и перепросмотр. Складывалось впечатление, что лабиринт был универсальным инструментом, с помощью которого можно было очень многое делать: и погружаться в себя, и выстраивать намерения, и возвращать энергию из прошлого… Каждый раз давались разные задания, было и такое, что в лабиринте у меня началось расщепление и я в слезах выбежал из него поперек дорожек, но процесс не был завершен и состояние рассеялось.
С первого дня семинара я просыпался очень рано, умывался, шел на берег и делал тенсегрити. На восьмом движении первого комплекса менялся звук моря, но в один из дней я почувствовал, что тенсегрити делает меня жестким. Занимался я после этого уже через день.
В одно из утр я как обычно рано вышел из номера и рядом с бывшим костерком увидел большую компанию семинаристов и Владимира Григорьевича. По лицам было понятно, что компания не спала всю ночь, у Мастера во взгляде была сильная усталость, но я почувствовал, что если я сейчас обращусь к нему с чем-либо, он обязательно ответит. Впечатление от увиденного было такое: человека облепили комары и муравьи, кусают его, а он по милосердию своему не гонит никого из них. Я сделал только то, что и мог сделать, и что делал впоследствии на других семинарах, потому что время от времени такие сцены повторялись: вежливо пожелал всем доброго утра и прошел мимо, чтобы не навешивать на Мастера еще и себя.