– Это было низко, Келсий, – укоряю я, когда они скрываются из виду.
– Почему же ты меня не остановила?
– А у меня бы получилось? Если бы я встала на их сторону, ты бы только разозлился еще больше. Да и Алекс не из тех парней, которым нужна защита от девчонки. Его бы это оскорбило.
– Ты уверена? Может, он как раз хотел твоей помощи, когда посмотрел на тебя перед уходом?
– Он хотел не помощи, а чтобы Марго ушла с ним, – Мила отвечает за меня то, что я не могу произнести вслух.
– Ага, размечтался, – хмыкает Марк. – Марго, надеюсь, ты больше не будешь делать глупости и общаться с ним?
Что-что? Мой брат собирается указывать мне, с кем общаться?
– Марк, а ты не забыл, что ты мне не отец?
– Иногда старший брат, – Мила косится на Келсия, – еще хуже, чем отец. Отец хотя бы не ходит с тобой в клуб и не пытается там отгонять от тебя каждую особь мужского пола.
– Не каждую, – возражает Марк. – Только выскочек из подземелья.
– Да какая разница, откуда он? – я теряю терпение. – В Нижних колониях живут такие же люди!
– Не совсем. Ты же знаешь, Марго, – Дэн решает напомнить мне уроки истории. – Ни один нормальный человек не захочет по своей воле переселиться туда, где никогда не светит солнце. Поэтому изначально Нижние колонии отправляли тех, у кого не было выбора: ссыльных преступников, нищих, бездомных…,
– Вот кто предки парня, с которым ты танцевала – подхватывает Марк. – У него дурные гены.
– У него прекрасные гены, – повторяю я утверждение, уже дважды сделанное Милой, и на губах подруги появляется легкая улыбка.
– Верно, – соглашается Ми. – Алекс – красавчик. И двигается так, что я бы сама не отказалась с ним потанцевать.
– Мила! – возмущается Дэн.
– Что? Это всего лишь танец.
– Ну вот. Хоть кто-то меня понимает, – вздыхаю я. – Ладно, хватит подпирать стену. Вернемся на танцпол или за столик?
– За столик, – командует Марк. – Хватит с тебя на сегодня танцев.
Я не спорю. Все равно, ни с кем, кроме Алекса, танцевать больше не хочется. А с ним танцевать, после сегодняшнего поступка Келсия, мне остается разве что во сне.
Что, собственно говоря, я и делаю.
Алекс снится мне этой же ночью. И следующей. И еще через одну. Я пытаюсь не думать о нем, но думаю постоянно. Это как наваждение. Всю следующую неделю, проходя по коридорам и залам станции, я то и дело вглядываюсь в лица людей в надежде увидеть среди них Макарова. Но за восемь дней наши пути ни с ним, ни его друзьями ни разу не пересекаются.