– Ах, да знаю я тебя, – махнула на него с экрана родительница, – всегда у тебя все в порядке. Даже, если что-то и есть плохое, матери никогда не признаешься.
– Мама, ну правда, тебе абсолютно не о чем волноваться. Да ты вот хоть Марго спроси с Виталиком; они ведь от меня – меньше недели, как.
– Как же, спрашивала, да с пристрастием. Но они те еще темнилы, что сестра твоя, что муженек ее малахольный, так что доверия у меня к ним особого нету. А ты там один, город большой, близких рядом никого…
– Мама, не заводись, пожалуйста. Мне ведь не двадцать лет все же. И даже не тридцать. Справляюсь, поверь!
– Да возраст здесь не главное, сыночек. Ты в храм то хоть ходишь? Когда последний раз причащался?
Овдовев пятнадцать лет назад, мама, дотоле рьяной верой не отличавшаяся, начала регулярно ходить в церковь. Сначала просто посещала богослужения, потом стала все теснее общаться с верующими и батюшкой, потом с педантизмом советской учительницы взялась за изучение Заветов, и Нового и Ветхого, а последние семь – восемь лет, и вовсе стала, едва ли не самой прилежной прихожанкой. Когда Родион бывал на малой родине, она и его обязательно брала с собой на все литургии. Родя не отказывался, конечно, чтобы мать не огорчать, и даже не мог не отметить, что и со здоровьем у нее определенно наладилось (да хоть с тем же сердцем), но воспринимал это все же, как некий необходимый ритуал. Вот и сейчас Родион ответил на мамин вопрос, осторожно и дипломатично, стараясь подбирать слова:
– Да, понимаешь, когда? Работы сейчас действительно очень много, а свободного времени только и остается на поспать, да поесть, – какие уж там выходные.
– Это что же, тебе на Бога времени не найти? – неожиданно строго спросила мать, – Нехорошо, сынок. Он ведь помощник тебе первый. И защитник. Что ж ты в одиночку то со всем миром бодаться будешь? Без Него не выдюжишь. Погубят тебя дела мирские, суетные.
– Мама, понимаю я все, но…
– Никаких «но»! Чтобы, не откладывая, пошел в храм. Бизнес твой пару часов потерпит. Не огорчай меня, Родя.
Раскольников знал, что с матерью на эту тему спорить бесполезно, да к тому же, что и говорить, грешок за ним имелся: хоть раз в месяц, а в церковь ходить, конечно, надо бы, поэтому ответил покладисто:
– Хорошо, мамочка, конечно. Сегодня же и зайду, ты только не переживай.