Когда небо потемнело, Селеста легла на циновку и долго смотрела в потолок. Ночь была тиха, словно весь мир затаился перед важным событием. Где-то глубоко внутри у неё зародилось новое ощущение, похоже на смутную решимость: «Завтра я не стану жертвой обряда. Я попрошу Анубиса поговорить со мной. Я сама должна понять, чего хочу. А если Сет явится снова – буду противостоять ему, насколько хватит сил.»
С этими мыслями девушка провалилась в тревожный полусон, где слух ласкал ровный звук собственного дыхания, а сознание скользило между страхом и тягой к чему-то неизведанному. Амулет лежал рядом под подушкой, кажется, пульсируя в такт её сердцу.
На следующий день храм с самого утра ожил. Повсюду спешили жрецы, украшали колонны цветами, несли кадильницы, пепел и благовония. Селесту разбудили рано, велев омыться и облачиться в чистое платье. Она заметила, что это платье – не простая льняная туника, а с узорами и легкой вышивкой по краям, напоминающей стилизованные фигуры шакалов. Похоже, это была некая одежда для обряда.
При виде него у Селесты внутри похолодело: всё выглядело очень серьёзно, торжественно. Она ощутила, как сердце замирает в предчувствии неизвестного.
– Следуй за мной, – сказал один из жрецов, указывая ей в сторону коридора.
Они шли, минуя статуи, в молчании. Несколько служителей останавливались, чтобы выразить почтение перед идущими участниками ритуала. Отблески факелов скользили по каменным стенам. Изредка сквозь промежутки колонн был виден залитый солнцем двор – там толпились любопытные из числа низших служителей храма, желающие своими глазами увидеть «зов Анубиса». Казалось, всё внимание сегодня приковано к Селесте.
В центре главного зала стоял алтарь, застеленный тканью синего цвета, украшенной иероглифами, посвящёнными Анубису. Перед алтарём на возвышении стояла статуя бога – теперь у её ног были разложены лилии, и горели семь чаш со светлыми маслами. Ближе к стенам разместились жрецы, каждый из них держал небольшой сосуд или свиток. Хапусенеб стоял у самого алтаря. Его фигура казалась особенно величественной в лучах солнца, пробивающегося из проёма в потолке.
– Подойди, Селеста, – произнёс он негромко, но чётко.
Она сделала несколько шагов, сердце гулко билось. Жрец протянул ей руку, помогая взойти на возвышение, и поставил напротив статуи. Затем слегка опустился на одно колено, призывая и её сделать то же. Селеста, неуклюже поклонившись, встала на колени, чувствуя, как камень холодит сквозь тонкую ткань платья.