Алёне казалось, что её собеседник воспримет почти как норму, если она сейчас выдаст что-то нестандартное и необъяснимое для него. Но она молча выслушала его, затем чуть прищурилась, задумавшись.
– В церкви я много раз слышала, что Бог настолько безгрешен, то что бы мы ни делали, как бы ни старались поступать верно, Он всё равно видит в нас недостатки. Поэтому я привыкла жить с постоянным чувством вины перед Богом.
– Не понял. – Марк даже остановился. – Мама только вчера нам вслух читала Псалмы и там Давид смело заявляет, что может стоять перед Богом уверенно, только потому, что его мысли не отступают от его слов и дел. И он даже будто вызов бросает Всевышнему, убеждая, что он, Давид, чистый и праведный. И при этом, насколько я помню из истории, то этот самый Давид даже в Советское время был бы исключен из партии, за аморальное поведение. А может, и в тюрьму бы сел. Какая тут праведность перед святым Богом?
– Можно мне перейти на «ты», – отвлеклась Алена. – Мы же почти ровесники.
– Да, конечно. Мне тоже так будет проще, – согласился Марк.
– Я не раз читала Псалмы, и постоянно вижу диссонанс с тем, что я читаю в них и тем, что слышу из-за кафедры, – призналась Алёна. – Но что касается исключения из партии, или тюрьмы, – она усмехнулась странности сравнения. Потом задумалась и добавила. – Я думаю, что ты прав. Люди бы не простили такое. Ведь Давид прелюбодействовал с чужой женой, а потом послал её мужа «в горячую точку» и его убили. Практически он убил мужа любовницы, пусть и чужими руками. Наверное, от церкви такого бы тоже отлучили. При чём без права восстановления. Но я думаю, что Давид просто верил в то, что Бог – не обманщик. И если Давид на самом деле покаялся и Бог сказал, что простил, значит, им обоим можно не вспоминать прошлое. И всё-таки мне странно читать его утверждения в собственной праведности перед Богом. Удивительно, как он мог не чувствовать себя виноватым?
– Я предпочитаю опираться на то, что прочитал, – решительно произнёс Марк. – Потому, что эта информация созидает меня. А странное бесконечное чувство вины, о котором ты говоришь, явно разрушительно. Я не принимаю того, что меня разрушает, – спокойно и коротко сообщил он. – Я понимаю, что не могу быть святее Всевышнего. Но ведь, я и не собирался соревноваться с Ним. А Заповеди, которые Он дал для нас, подкупают меня своей стабильностью и честностью. По ним можно жить и не чувствовать вечной разрушительной вины. Иначе не будет сил для работы и учебы, да и вообще для жизни.