Хотя, честно говоря, Гена был согласен даже на младшего братика или сестренку, лишь бы не быть одному. Пару лет назад, когда он сам был еще малышом, мама спрашивала у него кого он хочет братика или сестренку и какое имя ему больше нравится, а сама загадочно улыбалась, поглаживая немного округлившийся живот, но затем после очередной ссоры с отцом, ее на несколько дней увезли в больницу, а потом она вернулась сильно погрустневшая и больше не задавала ему таких вопросов.
Гена тихонько подошел к двери своей квартиры и прислушался. Из-за нее не раздавалось ни звука, поэтому надежда, на тихий вечер, разгорелась ярче. Он вошел внутрь и сразу же слегка огорчился: отца явно не было дома, но все равно оставался еще шанс, что он вернется сегодня трезвым. Гена заглянул в единственную комнату, которая служила и родительской спальней и гостиной одновременно, сам же Гена спал на кухне, и увидел лежащую лицом к стене маму. Было непонятно спит она или нет, но он не стал проверять, а тихонько ушел на кухню.
В поисках еды он заглянул в холодильник, но там стояла только банка с засохшими остатками повидла, пустая масленка и полупустая банка квашеной капусты. Он сунул нос в кастрюлю, стоящую на плите, но она была чистая и пустая. В этот момент, возле двери раздались знакомые шаги, каждый раз они заставали его врасплох и Гена, вздрогнув, начинал напряженно прислушиваться к звукам из коридора, задержав дыхание. В этот раз он разочарованно выдохнул – спустя несколько секунд стало понятно, что отец пьян. Причем очень сильно.
С громким стуком дверь распахнулась. Отец, шатаясь вошел в прихожую и сразу же что-то уронил. Не разуваясь, он прошагал на кухню, со скрипом отодвинул табуретку и уселся на нее едва не упав. Он уперся одной рукой в бедро, другой рукой облокотился об стол, но даже в такой позе его качало. Пустыми глазами он обшарил комнату и наткнулся на сжавшегося в комок Гену. Было видно, как он несколько секунд формулирует агрессивный выпад, забыв от опьянения нормальную речь.
– Где мама? – в пьяном состоянии у него менялся даже голос: вместо мягкого и тихого, становился громким и низким.
– В той комнате, – Гена кивнул головой в сторону. Ладони у него уже сразу же вспотели, а чувство голода заменила тошнота, скрутившая живот.
– Опять спит что ли? Где еда? Почему опять нечего жрать? – отец пошел по коридору опираясь плечами об стены, с каждым шагом его голос становился все громче и злее.