Заговорщически улыбнувшись, протянула большой конверт и, словно ребенок, которому не терпится пойти играть, развернулась на каблуках и исчезла из ее поля зрения в переулке справа.
Придя на работу на следующее утро, она вскрыла конверт, в котором оказались листы бумаги, исписанные стихами в прозе, как и ее собственные, но стихи эти не были связаны с морем. Они представляли собой сбивчивое описание растительного мира – деревьев, цветов и других растений, о которых она никогда не слышала и не представляла себе, как они выглядят. Читала, и ей казалось, будто она проникает в жилки листа, опускается под землю, к корням, поднимается вместе с соком по стеблю. И родство со всем этим, которое она вдруг ощутила, встревожило ее. Она выросла в другой семье, в иной обстановке, но, сказала она себе, эта вселенная могла бы быть ее домом, она не столь далека от ее мира, хотя преобладающий здесь цвет – цвет растений – и глубокая синева ее мира имеют мало общего.
Но в какой семье могли появиться такие стихи?
Она подумала о своем любимом запахе – запахе чернил. О своей жизни, пропитанной чернилами.
Теперь этот аромат превратился в строчку, буквы уводили ее от моря. Она подумала о той девушке. Может быть, от ее отца пахло лесом, и она в детстве ощущала этот запах?
Она попыталась воскресить в памяти запах девушки, но скоро поняла, что можно было не трудиться, – девушка пахла бумагой. Той, на которой она ежедневно писала.
Она поняла, что этой девушке она могла бы показать свои морские стихи, и кто знает, может быть, когда-нибудь они напишут что-нибудь вместе? О воде, которая из лесов стекает в океан, а потом поднимается к ночному небу в виде пара, напоенного ароматом трав.
* * *
Дверь открывалась. Они с братиком с нетерпением ждали, когда отец войдет. Когда она целовала его перед сном, от него всегда пахло кожаной курткой, немного бензином и всем остальным, чем он занимался в течение дня. Она вдыхала эту смесь, уткнувшись носом ему в шею.
Она почувствовала, как холод сковывает ее до кончиков пальцев, обжигает щеки. День только начинался. Она надела грубые сапоги на две пары носков, вышла из коттеджного поселка, пересекла улицу и направилась к фабрике, откуда уже шел запах, похожий на запах теплого испорченного йогурта. Раздвинув занавески, чтобы проникнуть внутрь, она попала в облако белого непонятно пахнущего пара.