Редко, но всё же иногда говорит Рита: я не могу тебе –то есть мне – уделять столько чувств, как раньше, ведь я должна теперь делить их между тобой и детьми. А так ли это? Не «жалкий ли это лепет оправданья?» Ведь – вернёмся, как говорят, к историческим фактам, – у меня наоборот взрывы нежности совпадали с моментами рождения детей – в Курске в 1951 году и здесь в 1955 году. Как мне обидно за Риту, что она смогла погасить в моей груди те невероятно глубокие чувства, которые вспыхнули у меня после рождения Максимки! Она сама говорила, лаская сына: «Милый сынок, как ты мне дорог, ты вернул мне любовь отца». Почему бы ей не раздуть, не поддержать этот огонь? Всё было бы по-другому. Нет же! Холодный душ лета этого года мог смыть всё, что вписал в мою душу Максимка.
Кажется, хватит. Мыслей изложено более чем достаточно. Буду считать, что к разговору с Ритой я подготовлен. В принципе, конечно. В деталях надо ещё многое обдумать. И самое главное – первому показать пример нежности. Не скажу, что это легко. Но это «окупится».
Сколько раз меня укоряла Рита, что я не целую её перед уходом на работу! Давно это было. Потом она смирилась с этим. А прав ли был я, считая всё это излишней сентиментальностью? Вряд ли.
Ну, что ж: времени одиннадцатый час. После дежурства надо отдохнуть. Сейчас ещё поработаю минут двадцать – и хватит.
Как хорошо стало на душе после долгих размышлений!
4 сентября – вторник, 23ч 25 м
Получил сегодня письмо от Риты – наверное, последнее перед приездом. Датировано 29 августа. Она беспокоится, что я до сих пор не выслал справки на проезд (справку я выслал, но она её ещё не получила). И вывод: «Последний год ты стал менее внимательным ко мне. С годами твоя внимательность ко мне исчезнет совсем». Вот к чему приводит моя оплошность. И как это я забыл раньше выслать справку? Ведь не может Рита подумать, что я задержал отправку её с той целью, чтобы подольше пожить одному, без семьи!
Вот, каким внимательным нужно быть супругу! Но я враг щепетильности. Лучше жить попросту.
Беспокоит Риту ещё один вопрос: мой «успех у женщин». Бедняжка, она права, но что я могу поделать? Не притворяться же мне? Ведь сколько раз я сам слышал, как жёны укоряют своих мужей в следующем духе: «Смотри, мол, Алаев вон и то, и другое делает, и всё прочее, а ты…» Помню одна Галиновская и ненавидела меня в Бранденбурге. Ну, это вообще был «редкий» тип женщины.