Куда уехал цирк?
– Как рёбра? – как-то безучастно поинтересовалась Гюрза.
– Да он бить-то толком не умеет, – самодовольно усмехнулся я. – Тем более зелёнка всё-таки работает.
– Угу, поэтому ты и корчился, будто тебя грузовик переехал.
– Это я специально, чтобы добавки не получить.
– Ну-ну.
– Ты чего ко мне цепляешься весь день?! – возмутился я. – Я чего тебе плохого сделал?!
– Ой, всё, – раздражённо отмахнулась Гюрза. – Ты мне думать мешаешь.
– Да что там думать? Медяк нас подставил – это же очевидно.
– Не согласна, – покачала головой супруга. – У него нет мотива.
– Он же хотел, чтобы мы отказались от заказа.
– И мы как раз за этим и пошли в «Континенталь».
– А меня больше интересует: зачем Клерк в окно вышел?
– Его убили.
– Можно подумать, я не понял, – скептически хмыкнул я.
– Тогда не задавай идиотских вопросов.
– Ты видела, где он лежал?
– А это здесь при чём?
– При всём. Он сам спрыгнул.
– Или вывалился.
– Нет, он именно прыгнул. Только так он мог оказаться настолько далеко от здания.
– Значит, он спасался от убийцы.
– И случайно сам себе горло перерезал? Что вообще может заставить человека резать собственную глотку?
– Фиолетовая пыль.
– Шлюхи «Континенталя»?
– Сомнительно. Чтобы попасть к ним на работу, нужно пройти серьёзный отбор. Туда абы кого не принимают. Это кто-то левый.
– Вот так просто вошёл и убил постояльца? Через швейцара, через всю систему охраны?
– Да, сомнительно, – повторила фразу Гюрза.
– Чёрт, да за каким хреном они такие уродские камеры делают? Они что, о правах заключённых вообще не слышали?
Я попытался сменить позу, но это оказалось невозможно. Высота потолков всего метр семьдесят, скамья сделана скорее для смеха, потому как сидеть на ней невозможно из-за её ширины. Даже если лечь на пол, всё равно удобно не устроиться, некуда ноги вытянуть. И в этой клетке мы провели уже два часа. Тело начало затекать, а нервы – сдавать.
– Не психуй, скоро на допрос поведут, – подметила Гюрза.
– Скорее бы уже.
И в этот момент парадная дверь отделения распахнулась, а на пороге появился виновник торжества. Точнее, тот, из-за кого мы здесь оказались. На роже – надменное выражение, походка настолько неспешная, что я едва на крик не сорвался, чтобы его поторопить. Ну и как всегда: одет с иголочки, будто только что со светского приёма.